12 января родились люди, внёсшие наибольший вклад в могущество нашей страны, в создание её ракетно-ядерного потенциала: отец советской атомной бомбы Игорь Васильевич Курчатов и главный конструктор ракетно-космической техники и ракетного оружия СССР Сергей Павлович Королёв.
Сергей Павлович Королёв. Потерянное интервью.
Этот разговор с основоположником космической промышленности был записан для книги А.П.Романова "Конструктор космических кораблей", впервые опубликованной в 1969 году, а затем - несколько раз переиздававшейся. После 1991 года книга была забыта, а от интервью в интернете остались только несколько цитат. Теперь же текст забытого интервью с Главным конструктором восстановлен!
...
Просторный вестибюль с окнами, выходящими в обширный двор, занесенный снегом. На стенах портреты И. Ленина, К. Э. Циолковского. Слышу знакомый, чуть глуховатый голос С. П. Королева:
— Пригласите.
Кабинет небольшой. По стенам — деревянные панели. Скупой солнечный луч проходит через окно и застывает на столе, на котором ни одного предмета. Нет даже календаря. Позади на стене маленькая доска. Тряпка, мел. На коричневом поле ее — следы написанных цифр. Сбоку в углу — столик с телефонным пультом. Бронзовый бюст В. И. Ленина. Справа от меня, на специальной подставке,— глобус Луны. Слева на шкафу — модель первого искусственного спутника Земли.
Начинается незначительный разговор, который порой необходим, как ступеньки, ведущие к главной теме. Естественно, что речь заходит о космических проблемах и, неожиданно, о космическом дневнике, который я веду несколько лет.
Королев. Наш разговор — очередная страница вашего дневника?
Автор. Не скрою. Если бы вы рассказали хотя бы кратко свою биографию!
Королев. А почему мою биографию? (В голосе недовольные нотки.)
Автор. Вы — Главный конструктор.
Королев. Вот что я попрошу...
В создании ракетно-космической техники участвуют тысячи ученых, инженеров, рабочих, десятки научных институтов и производств самого различного профиля. Теперь это всем нам представляется естественным и закономерным. Но в начале пути это было не так очевидно, и некоторым узким специалистам казалось, что достаточно собрать группу энтузиастов в одном из научно- исследовательских институтов, чтобы решить любую проблему космонавтики. Одним из первых понял ошибочность этих взглядов С. П. Королев.
Масштабы работ по созданию космической техники потребовали объединения и координации усилий представителей многих областей науки и техники. Для лучшего и оперативного решения задач был организован Совет главных конструкторов,— рассказывает ученый Б. Г. Евсеев.— В роли руководителя Совета во всем блеске раскрылись организаторские способности С. П. Королева. В Совете преобладал дух взаимного уважения, были обязательными тесные контакты с предприятиями, учеными и специалистами смежных областей. Решения Совета выполнялись на заводах и в конструкторских бюро.
Мы убедились тогда, что одна из примечательных черт Королева — умение находить людей способных, талантливых, умение создавать творческую обстановку,— вспоминает профессор М. П. Васильев.— Надо сказать, что Сергей Павлович очень высоко ценил и производственников— рабочих, технологов и руководителей, участвовавших в создании, как он говорил, «железа». Всех, кто участвовал в том или ином эксперименте, Королев объединял понятием «мы».
При решении сложных, а порой и принципиально новых вопросов С. П. Королеву помогали смелая фантазия, неистребимый оптимизм и — разумная осторожность. В то же время он решительно ломал узковедомственные «заборы» и ограничения:. В те годы таких теорий, как теория больших систем, просто не существовало. Королев стал одним из приверженцев больших систем, позволивших объединить многие научные и производственные организации, порой в масштабах страны, подчинить их одной научно-технической задаче, имевшей государственное значение.
— Академик Королев учил своих сотрудников смотреть дальше сегодняшнего дня,— подчеркивает ученый В. Р. Борисов.— Сергей Павлович не боялся решительно отказаться даже от хорошей идеи, даже от большого задела, если начинал понимать, что ракета или космический аппарат в перспективе не дадут ожидаемого результата. Так было с одной из ракет. Она была почти готова. В результате долгих раздумий Королев пришел к выводу, что модернизация ее намного повысит КПД ракеты. «Но это отодвинет срок сдачи изделия,»,— запротестовал кое-кто. «Да, года на полтора»,— ответил Сергей Павлович. И тут же тщательно обосновал причины своего решения. Ракета, созданная в те годы, служит науке и по сей день. Надо отметить, что убеждать Сергей Павлович умел; с железной логикой и очень образно излагал он свои доводы, говорил искренне, взволнованно, не избегал «острых углов».
Прежде чем подписать тот или иной документ, проект, Королев проводил серию заседаний, где, на самых разных уровнях, каждому предоставлялась возможность высказать свою точку зрения. Затем Главный подводил итог, отмечал самое ценное в речах выступавших и — подписывал документ. Необоснованных отступлений от
принятых решений Королев не терпел, считал, что, если решение принято, оно — закон для всех. Дисциплина была железной.
...
Ученый вышел из-за стола, прошелся по комнате и остановился возле меня. Я встал...
Королев. В одном из репортажей кто-то из вас, журналистов, написал примерно так: «Главный конструктор— мозг, душа, сердце всего дела». Да, я один из руководителей. Но не забывайте: все, что сделано, делается и будет сделано по созданию ракет-носителей, космических кораблей, подготовке космонавтов,— это результат усилий значительной группы ученых, конструкторов, людей подлинного таланта. Прошу это всегда помнить... Надо рассказывать о многих десятках людей, о многих десятках ученых, воспитанных нашим народом, нашей партией.
Автор. А может, разрешите начать с вас, Сергей Павлович?
Королев. Одно из ярких воспоминаний в моей жизни - это встреча с Константином Эдуардовичем Циолковским... Шел 1929 год. Мне было тогда что-то около 24-х. Вместе с друзьями мы уже в то время увлекались самолетостроением, разрабатывали небольшие собственные конструкции... Приехали мы в Калугу утром. В деревянном доме встретил нас высокий старик в темном костюме. В руках его был слуховой аппарат в виде рупора из жести. Разговаривая, он прикладывал его к уху, но просил говорить негромко. Запомнились удивительно ясные глаза, крупные морщины. Говорил Циолковский энергично, обстоятельно. Минут за тридцать он изложил нам существо своих взглядов. Не ручаюсь за буквальную точность сказанного, но запомнилась мне одна фраза. Когда я, с присущей молодости горячностью, заявил, что отныне моя цель — пробиться к звездам, Циолковский улыбнулся и сказал:
— Это очень трудное дело, молодой человек, поверьте мне, старику. Это дело потребует знаний, настойчивости, терпения и, быть может, всей жизни...
— Я не боюсь трудностей,— ответил я тогда.
— Ну вот и отлично. Начните с того, что перечитайте все мои работы, которые вам необходимо знать на первых порах. Прочтите их с карандашом в руках. Я всегда готов помочь вам.
Признаться, ряд произведений К. Э. Циолковского я тогда еще не читал. Издавались они редко и маленькими тиражами. Найти их было нелегко. Когда нам удалось организовать ГИРД, я с радостью занялся опытами. У нас подобрался замечательный коллектив энтузиастов.
Сергей Павлович на минуту умолк, положил на стол свои руки и задумался. Видимо, вспомнил давние годы, когда он вместе с товарищами-энтузиастами работал над первыми ракетами. Многие из его друзей стали видными учеными, многие приняли участие в создании первых искусственных спутников Земли, космических кораблей, ракетно-космических систем.
Королев. Собственно говоря, после взволновавшей нас встречи с Циолковским мы с друзьями и начали активные действия и даже кое-какие практические опыты.
Автор. Если можно, расскажите о них.
Королев. Как известно, энергетическим элементом космических ракет являются ракетные двигатели в основном на жидком топливе, или так называемые ЖРД — жидкостные ракетные двигатели. Наши исследования прежде всего шли именно в этом направлении. Нам необходимо было топливо, способное дать такое количество энергии, которое может оторвать ракету от Земли... Приведу один пример: килограмм определенного топлива при сгорании выделяет, допустим, тысячу калорий, а, например, водород и кислород на каждый килограмм смеси — раза в три больше... Замечу, что идея рождения ракетного двигателя, работающего на жидком топливе, полностью принадлежит нашему великому соотечественнику К. Э. Циолковскому.
Автор. Ваши практические работы основывались на теории Циолковского?
Королев. Да, именно. Теорию мы осваивали, однако, творчески, привнося в нее немало своего, что, впрочем, естественно для такого нового дела. Практика расширяла наш кругозор, уточняла наши планы, рождала новые идеи. Так совершенствовалась теория. В 1933 году в стране был организован первый Реактивный научно- исследовательский институт, объединивший энтузиастов ракетного дела двух городов — Москвы и Ленинграда. Начался новый этап в развитии отечественного ракетостроения. 1934 год стал для меня памятным: в свет вышла моя первая печатная работа. В ней я изложил некоторые мысли о роли полетов в стратосфере.
Автор. Не можете ли вы мне, Сергей Павлович, все-таки рассказать о своем жизненном пути?
Королев. Мне думается, что уже и так рассказал, пожалуй, больше, чем следовало. Но от вашего вопроса, видимо, не уйти. Ну что же, но очень кратко...
С интересом слушаю рассказ ученого о годах учебы в Киевском политехническом институте, затем в Московском высшем техническом училище, о замечательных педагогах, о том, что именно в стенах высшего учебного заведения он узнал впервые о существовании Общества изучения межпланетных сообщений, слушал лекции энтузиастов освоения космоса. Учебу приходилось, однако, совмещать с работой на производстве...
Автор. Где же вы работали в те годы, Сергей Павлович?
Королев. В основном на предприятиях тогда еще молодой авиационной промышленности. Теория и практика, практика и теория — очень полезные вещи. В 1929 году окончил учебное заведение. Впереди — работа по избранной профессии и мечта о создании новых видов летательных аппаратов.
Автор. Если можно, назовите тему вашей дипломной работы.
Королев. Секрета тут никакого нет. Когда я защищал ее, она уже летала... Мною был сконструирован и построен двухместный легкомоторный самолет. Вам будет, наверное, интересно знать, что руководил моей дипломной работой Андрей Николаевич Туполев. Он первый и мой самый любимый учитель. Несмотря на его 75 лет, его ум молод, полон новых дерзких планов.
Автор. Вы закончили аэромеханическое отделение. Значит, вы дипломированный конструктор самолетов?
Королев. Да, забыл вам сказать. В 1930 году я окончил еще школу летчиков. Таким образом, имею еще одну профессию — летчика.
Автор. И много вы летали?
Королев. Мне удалось сделать довольно много полетов, в том числе и испытательных. Мне как конструктору это дало исключительно много. Одно дело — когда ты слушаешь доклад летчика о машине, которую он испытывает, другое дело — когда сам сидишь за штурвалом и как инженер оцениваешь все «за» и «против».
Академик рассказывает, что в 1932 году Центральным советом Осоавиахима был образован научно-исследовательский центр — Группа изучения реактивного движения (ГИРД).
Королев. Вскоре наши исследования увенчались известными успехами. 17 августа 1933 года — весьма знаменательная дата. В небо в тот день умчалась первая советская ракета на жидком топливе. Эта удача заставила всех нас окончательно, твердо поверить в свои силы... Я уже говорил, что в конце 1933 года создается первый в стране Реактивный научно-исследовательский институт. Меня назначили заместителем директора по научной части, а затем я стал руководителем одного из конструкторских бюро, разрабатывал конструкции новых ракет. Это была увлекательная пора разнообразной научной, конструкторской и экспериментальной работы. Воспользоваться непосредственной консультацией Константина Эдуардовича, к сожалению, мы уже не могли. В 1934 году он стал чувствовать себя все хуже и хуже. В 1935 году его не стало. Мир потерял величайшего ученого. Этот человек примечателен и тем, что с первых дней революции понял великую миссию ленинской партии и ее роль в прогрессе человечества. За несколько дней до кончины он написал в ЦК партии письмо: «Все свои труды по авиации, ракетоплаванию и межпланетным сообщениям передаю партии большевиков и советской власти — подлинным руководителям прогресса человеческой культуры. Уверен, что они успешно закончат эти труды». Мы осиротели. Но идеи, оставленные ученым, по-прежнему были нашим компасом. Мы продолжали искать и искать. Проводилось бесчисленное количество опытов. Далеко не все удавалось. Но мы не теряли надежд.
Автор. В начале нашей беседы вы вспомнили о встрече с Константином Эдуардовичем Циолковским.
Королев. Нас привело в Калугу, где жил ученый, не любопытство. Нам хотелось попробовать свои силы в практическом разрешении идей, предложенных великим соотечественником. Нам необходим был его совет. Встреча с Константином Эдуардовичем сыграла решающую роль в направлении нашей деятельности. До войны мы, ученые-конструкторы, считали, что не хватит жизни, чтобы пробиться к звездам. Мы, правда, твердо верили, что проникнем в космос, но когда? Начиная с пятидесятых годов стало ясно: путь к звездам будет открыт в ближайшее десятилетие. В 1957 году над Землей промчались первые межконтинентальные ракеты. Их скорость была близка к первой космической. 4 октября 1957 года по праву можно назвать первой победой над космосом. Мне хочется отметить особую роль ЦК нашей партии и правительства в развитии науки и техники, и в частности космонавтики. Развивая достигнутые успехи, советские ученые создали ракету, которая доставила на Луну 14 сентября 1959 года в 0 часов 2 минуты 24 секунды советский вымпел.
...Академик Королев встал, подошел к большому глобусу Луны и показал район, куда упал сферический вымпел-шар.
Королев. Вы не видели его модель? (Ученый достал из сейфа небольшую шкатулочку из орехового дерева.) Пожалуйста, откройте.
На бархатном ложе поблескивают слегка вогнутые металлические пятигранники. В центре каждого из них — рельефный герб Советского Союза. На обратной стороне— слова: «СССР сентябрь 1959». На внутренней стороне крышки фотоснимок Луны. Красным флажком отмечен пункт прилунения ракеты.
Сергей Павлович взял ручку и черными чернилами написал на фотографии Луны: «На добрую память об успехах советской науки... 30/ХИ—63. Королев».
Автор. Спасибо, Сергей Павлович... В 1934 году вышла ваша первая книга. Можно взглянуть на нее?
Королев. Отчего же.
Ученый вынул из шкафа в соседней комнате небольшую книжечку, которой почти 30 лет. «Ракетный полет в стратосфере,— читаю я на обложке книги.— Сентябрь. 1934 г.»
Автор. А вы не посылали ее Константину Эдуардовичу?
Королев. Посылал. Правда, не указал обратного адреса.
Об этой первой книге конструктора К. Э. Циолковский писал: «Книжка разумная, содержательная и полезная».
На несколько минут наш разговор еще раз коснулся научного наследия К. Э. Циолковского.
Королев. К сожалению, и сейчас я вынужден повторять вот эту мысль: значительная часть зарубежных ученых, широко использующих идеи и труды К. Э. Циолковского, его исследования и расчеты, сознательно замалчивает имя их автора. Во многих печатных зарубежных работах нет даже ссылки на Циолковского. Между тем его идеи и технические предложения настолько глубоки и обширны по своему замыслу и содержанию, что при создании любой современной ракеты миновать их невозможно.
Автор. Расскажите о ваших научных трудах и конструкциях.
Королев. На это уйдет слишком много времени. Написан ряд различных работ. Все они посвящены проблемам ракетной техники. Но основная моя работа заключалась всегда в разработке, осуществлении и отработке в полетных условиях различных ракетных конструкций. Начиная от малых ракет и до космических кораблей... Пожалуй, об остальном не стоит рассказывать. Полеты космонавтов, приземления происходили на ваших глазах. Стоит ли повторяться. Может, лучше сказать хотя бы в общих чертах, к чему мы стремимся?
Автор. Да, конечно.
Королев. Космические корабли будут летать все дальше и дальше в глубь Вселенной. Мы стремимся достичь планет нашей солнечной системы. Вам известно, что автоматические межпланетные станции уже летали к ним. Несомненно, помчатся во Вселенную все новые и новые летающие лаборатории. Все, конечно, сводится к одной цели, к тому, чтобы ступить ногой на поверхность загадочных небесных тел, познать их природу, а в итоге лучше познать окружающую нас Вселенную и саму Землю, на которой мы живем.
В корабле «Восток» совершали путешествия космонавты, каждый из которых был одновременно и пассажиром, и командиром корабля, и ученым-исследовате- лем. Мы приближаемся к осуществлению мечты о плавании в космосе кораблей более вместительных. В них смогут жить и работать одновременно несколько человек. Сейчас к таким полетам готовятся экипажи, состоящие из командира корабля и ученых... Пожалуй, и все.
Автор. Еще один вопрос. В какой мере освоение космоса поможет людям в борьбе со стихией?
Королев. В огромной степени. Не долго ждать, когда человек из пассивного созерцателя климата перейдет к активному формированию его. Мы научимся делать погоду такой, какой она нам понадобится, и там, где надо... Наши космические ракеты, оснащенные соответствующей аппаратурой, смогут в засушливой зоне «вызывать» дожди, а в районе скопления грозовых туч разгонять их, чтобы град и ливни не повредили посевам. Человек станет полновластным хозяином своей планеты. Все расходы на создание ракет и космических кораблей на полеты в космос окупятся во сто крат. Когда создатели проектов первых реактивных самолетов отстаивали их целесообразность, находились скептики, считавшие их ненужной, дорогостоящей затеей. Теперь скептики посрамлены.
Автор. Какие еще конкретные выгоды несет человечеству освоение космоса?
Королев. Многие. Время нашей беседы затянулось, а у меня неотложные дела. Скажу очень кратко. Прежде всего, космические корабли станут великолепным средством транспорта. Скорость космических кораблей более чем в десять раз выше самых быстрокрылых самолетов. Путь от Москвы до Нью-Йорка вместе со стартом и посадкой займет всего полтора — два часа вместо одиннадцати. Можно будет перевозить почту... грузы... конечно, и пассажиров.
Автор. А перегрузки при старте и приземлении?
Королев. Конструкторская мысль не стоит на месте. Обеспечим пассажирам полный комфорт.
Автор. А что, пассажиры, так же как космонавты, будут катапультироваться и опускаться на космодром при помощи парашютных устройств? Мне это, как пассажиру, не очень нравится.
Королев. Мне это, пожалуй, тоже не понравилось бы. Все будет устроено так, что приземление, хотя оно, возможно, и будет вертикальным, ничем не станет отличаться от посадки самолетов... Поверьте мне, что это так и будет, и причем скоро.
Автор. А невесомость?
Королев. Это одна из самых важнейших проблем. От успешного ее решения зависит судьба всего космоплавания. Влияние ее на организм человека еще далеко не изучено. Но может быть, мы сможем создавать в кораблях временную «искусственную тяжесть». Возможно, эта мера многое нам даст.
Автор. Расскажите, Сергей Павлович, о практическом назначении искусственных спутников.
Королев. Эта проблема успешно решается у нас. Наступит день, когда отечественные искусственные спутники Земли обеспечат нам прием телепередач в любое время, с любого континента. Велико значение спутников как навигационного средства и для прогнозирования погоды...
Автор. Как-то в одной из бесед на космодроме вы обмолвились о том, что околоземное пространство может стать мировой здравницей. Что вы имели в виду?
Королев. Я, конечно, не биолог, как вам известно. Но тем не менее, анализируя проведенные опыты, результаты научных исследований, могу с уверенностью сказать, что, в частности, невесомость, в определенных дозах конечно, может стать средством лечения сердечнососудистой системы, различных легочных заболеваний и других болезней. Эта очень перспективная задача требует изучения и изучения. Ученые скажут свое окончательное слово. Настанет день, когда в околоземном пространстве профсоюзы откроют санатории.
Автор. Как бы вы сформулировали, Сергей Павлович, ваши научные цели?
Королев. Сорок лет назад я мечтал летать на самолетах собственной конструкции. А всего через семь лет после этого, после встречи с К. Э. Циолковским, беседа с которым, как я уже говорил, произвела на меня огромное воздействие, решил строить только ракеты. Константин Эдуардович потряс нас тогда своей верой в возможность космоплавания. Я ушел от него с одной мыслью — строить ракеты и летать на них. Всем смыслом моей жизни стало одно — пробиться к звездам. С глубоким уважением вспоминаю второго своего учителя, оказавшего на меня также большое влияние,— Фридриха Артуровича Цандера. Мы никогда не забудем его слов: «Да здравствует работа по межпланетным путешествиям на пользу всему человечеству! Все выше и выше, к звездам!»
Будем, пожалуй, все же заканчивать нашу затянувшуюся беседу. В заключение мне хочется сказать: то, чего мы добились в освоении космоса,— это заслуга не отдельных людей, это заслуга всего народа, заслуга нашей партии, партии Ленина.
Из книги А.Романова "Конструктор космических кораблей", "Политиздат", 1969 год
P.S. Ученый Б.Г. Евсеев" - Борис Евсеевич Черток
Профессор М.П. Васильев - Мстислав Всеволодович Келдыш
Присоединённые эскизы
9 апреля в ДК тракторостроителей концерт «Время первых»
Путин поддержал реконструкцию музея космонавтики в Шоршелах
«Эп – Кайкар!»: Чувашский драмтеатр готовит спектакль о жизни Андрияна Николаева
Реконструкцию музея космонавтики в Шоршелах оценили в 1,7 млрд рублей
Минкультуры отправит комиссию, чтобы выяснить, что осталось от сгоревшего дома Ашмарина
Ведущая на пляж в Новочебоксарске лестница «условно пригодна для эксплуатации»
Торговый центр в огромном здании бывшего клуба. Впечатление о ТРЦ 'Октябрь'
В Чебоксарах стартовал сезон фонтанов
Еще один дуб из Чувашии претендует на звание «Российского дерева года»
Продам - двухкомнатную квартиру, бульвар Солнечный, поз. 7 (Стройка)
Продам - однокомнатную квартиру, бульвар Солнечный, поз. 7 (Стройка)
Продам - двухкомнатную квартиру, бульвар Солнечный, поз. 7 (Стройка)
Продам - однокомнатную квартиру, бульвар Солнечный, поз. 9 (Стройка, 9 эт)
Jan 10 2019, 18:50 
