Книжные новости

[• Ешка]

Роберт Рождественский



Так вышло.
Луна непонятною краской
обочины выкрасила...
Нас выжгло!
Нас —
будто из поезда полночью —
выбросило.
По пояс —
холодного снега в кювете.
В сугробах — полмира!..
А поезд
проносится мимо...
проносится мимо,
проносится мимо.
Постой!
Но ведь только минута прошла,
как мы ехали в нем и смеялись.
С его теснотой
и нежданною грустью
смирялись.
Глупили!
В чужие печали и беды
бесстрашно влезали.
Мы были
самими собой.
А теперь мы — не сами.
Теперь,
вспоминая себя,
оглушенно и тяжко молчим мы.
Тебе
я кажусь незнакомым,
далеким,
едва различимым...
Пустынная полночь.
Ладони в ожогах метельного дыма.
А поезд
проносится мимо,
проносится мимо,
проносится мимо...
Летит он — снарядом!
И тащит куда-то не наши обиды,
не наши болезни и счастья.
Ты — рядом.
А как достучаться?
А как дотянуться?
А как до тебя докричаться?...
Под снегом великим,
над временем тысячеверстным
безмолвные
крики
висят,
зацепившись за звезды.
Мне их не избавить
от каждого прошлого дня
и от каждого мига...
А память
проносится мимо,
проносится мимо,
проносится мимо...

[• Ешка]

Сказка о медведице


Саша Бест


Открываю двери избы бревенчатой.
Ноги словно спутали цепким вереском.
«Что ж, удивлена столь нежданной встречею.
Коль пришла – не стой на пороге девица»

А у ведьмы старой пол выстлан шкурами.
Солнце бьет сквозь щели, и пахнет травами.
Говорит ведунья с улыбкой хмурою:
«Кем ты, дочка, в сердце так сильно ранена?»

Лес, играя с ветром, качает соснами.
Ведьма месит тесто из солнца вешнего
«Мой совет тебе – погорюй до осени,
А зима позволит тебе утешиться»

«Ну, а есть ли способ, чтоб не терпела я?
Чтобы боль несносную - как отрезало.
Я боюсь - не сдюжу, грех тяжкий сделаю.
Я устала плакать. Душа истерзана.»

Ведьма вмиг осунулась, чуть поморщилась:
«Есть, конечно, способ – от древних слышала…
Раньше род людской так попроще был:
Душу в грош не ставили только пришлые.

Знаешь Рощу Павших, где небо светится?
Этот свет всем тварям волшебным нравится.
Подари там сердце лесной медведице.
Пусть себе потешится, поиграется.

И не нужно знать, чем игра закончится.
Что тебе за дело до сердца чуждого?
И почто нам, смертным, играть в пророчества,
Коль сама Судьба расплетает кружево?

Лучше б не ходила ты той дорогою.
Вам, влюбленным, лишь погрустить, да свыкнуться.
Коли просишь чуда - не требуй многого,
Помни: здесь – аукнется, там – откликнется»

Но решилась я. И, задумав, сделала.
Чувства каменели, а слезы капали.
Грозная медведица заревела и
Нежно обняла мое сердце лапами.

А без сердца вмиг – голова, как пьяная.
Нынче боль его мне терпеть не хочется.
Пусть себе колотится, окаянное,
В страшной пасти зверя смиренно скорчившись.

В голове моей так легко, восторженно.
В Роще Павших ласково небо светится.
Только слышал люд - на тропе нехоженой
В горе безутешном ревет медведица.

[• Ешка]

далеко


Своя Кошка


в этом городе сне-
жных крыш
я схожу с ума.
- это просто зима ма-
лыш,
это просто зима...

колкий колется воздух. на счет три
– надо выдохнуть и вдохнуть.
не смотри на меня, малыш, не смотри.

забудь.


я лакаю теплое молоко.
нет ни моря во мне. ни сна.


далеко весна, малыш, далеко.
далеко. далеко.
весна.

[• Ешка]

В кладовке памяти


Евгений Швачкин


* * *

В кладовке памяти
я продираюсь сквозь года,
там темнота
меня ласкает
виновато –
не повторятся больше
никогда
мгновения,
сожжённые когда-то.
В кладовке памяти
обрывки
кинолент
и винегрет
из мыслей
и картинок,
там на портрет
минувших
лучших лет
мой современный
наступил ботинок.
В кладовке памяти
споткнулся о любовь,
увидев в ней
сгоревшие страданья.
Всё сожжено,
и не вернутся вновь
те первые,
несмелые
свиданья.
В кладовке памяти –
ушедшие друзья
и штабеля
моих рукопожатий...
Как часто в жизни
ошибался я,
а память за ошибки
щедро платит.
Она хранит
увядшие цветы,
хранит красу
ребяческих
румянцев.
...В кладовке памяти
у всех
свои следы –
неповторимые,
как отпечатки пальцев.

[• Ешка]

Не моё


Майк Зиновкин


Наливать по стеночке – до краёв;
Отпивать безбоязно, сгоряча.
Всё моё, пропащее – не моё,
Всё твоё – и имя, и два ключа,
Не забывших, как открывал и жил,
На ходу выдумывая сюжет.
Наших вёсен хрупкие миражи
Смотрит небо, грея в руке фужер.

Наливать опасливо, по ножу;
Отпивать, как загодя отпевать.
Не зови, я мысленно ухожу –
Словно сон записывая в тетрадь.
Белый-белый, как ледяная ночь,
Сизый-сизый, как долгожданный дым.
Всё моё – не сдюжить, не уволочь:
Всё моё сквозит из карманных дыр.

Всё твоё – не трогаю. Вышел срок.
Только боль навязчива, как припев.
Смотрит небо в выцветший потолок,
От внезапной памяти захмелев…

[• Ешка]

Та, что любит меня...


Яков Баст


Где-то там, в пустоте, за горами в снегу,
За слепым горизонтом, манящим чертой,
Смотрит в серую мглу на крутом берегу
Та, что любит меня просто так, ни за что…

Ветер волосы треплет, пытаясь прогнать.
Ей пронзительно холодно в тонком пальто…
Не уходит. Стоит. Теребит грустно прядь,
Та, что любит меня просто так, ни за что…

И проносятся дни. Скоро будет весна…
Снова вишни покроются белой фатой.
Знаю я, что мне будет душою верна
Та, что любит меня просто так, ни за что…

А на сердце тепло. И в жару, и в дождях
Принимаю приветы душевных частот…
Мне приятно мечтать, что в далёких краях
Кто-то любит меня. Просто так. Ни за что…

[• Ешка]

Быт в закрытой комнате налажен...


Хубулава Григорий Геннадьевич


***

Се, стою у двери, и стучу (Откр. 3:20)



Быт в закрытой комнате налажен,
Прислонившись к двери, много лет,
Осторожно из замочных скважин
Друг для друга добываем свет.

Но шаги полночные услышав,
Больше не пытаемся уснуть,
Говорим вполголоса и дышим,
И за дверь боимся заглянуть.

И никто из нас не доверяет
Бережно врученному ключу,
А Господь с надеждой повторяет:
- Вот стою у двери, и стучу…

[• Ешка]

сон


Кукурме


потом ты видишь сон, где он парит
и тихо неземное говорит:
смотри, смотри, я тень, я дым, я свет,
я тот, кого на свете больше нет,
не бойся, говорит, я дождь, я снег,
я небо навсегда, я сон навек,
смотри, смотри, теперь, когда я здесь,
я тот, кто я на самом деле есть,
теперь я весь о том, что всё пройдет,
язык без слов и музыка без нот,
и вот теперь, когда я тишина,
я больше жизни, выше, чем она;
теперь я весь о небе и любви,
а ты - живи, пожалуйста, живи.

[• Ешка]

Мимо февралей


Ник Туманов


всё мимо, брат, всё мимо февралей.
по кругу не случается, как в детстве.
пружина развернулась вдоль аллей,
вдоль манкого девичьего кокетства.
и нам с тобой всё чаще по прямой,
с которой не свернуть, не оглянуться.
знать, нынче день не твой и день не мой.
немой, от нестерпимой грусти куцый.
и память сердца тоньше волоска,
и на repeat нажать всё меньше шансов.
вчера, казалось, юность у виска
насвистывала жаркие романсы,
а нынче чёрный ангел за плечом
меняет, как хирург перчатки, нимбы...

да нет, я не жалею ни о чём.
случись прожить по новой – повторил бы!

[• Ешка]

Вся наша жизнь...


Яков Баст


Вся наша жизнь, как минные поля.
Шаг вправо-влево совместим с побегом…
Мрак неизвестности заносит снегом
И охлаждает сердце до ноля…

Всё крутимся, как белки в колесе,
Пытаемся поймать свою удачу.
Судьба бросает крохи, словно сдачу,
Прервав разбег по взлётной полосе.

На плечи давят прошлые года
И опыт всех прошедших поколений.
Ползём вперёд, сбивая в кровь колени
По выбранной дороге в никуда…

Вся наша жизнь сплошной калейдоскоп.
Мелькают люди, города и даты…
И с каждым годом марш под аты-баты
Меняет темп, переходя в галоп…

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

В лужах дождя перевёрнуто небо,
В дыме костров улетают надежды.
Всё так вокруг совершенно нелепо,
Будто в толпе ты идёшь без одежды.
В спину толкнут, кто-то плюнет с издёвкой,
Но большинство, как всегда, равнодушно.
Словно повязаны общей верёвкой,
Той, что всех делает стадом послушным.
Чтобы из стада стать волчьею стаей
Нужен вожак и святая идея.
Слово, в сердцах и умах прорастая,
Часто из доброго лепит злодея.
Ярость толпы – это страшная сила.
Слепость манкуртов бросает на стены.
В небе курлычит косяк журавлиный
Неоколдованный ядом измены…

[• Терапевт-03]

Анна Горенко (Карпа) 1972-1999


УПАДОК

Облезли бархатные туфли
Снял гобелены кредитор
Икра и устрицы протухли
Бычки Герцеговины Флор

Лежат повсюду на паркете
В рояле плавает дюгонь
В саду вишневом злые дети
В костер бросают том Гюго

Сосед уж не звонит а звoнит
От нас в Житомир не спросясь
С утра в окошке голубь стонет
На мрамор испражняясь всласть

В почтовом ящике томятся
Угрозы штрафы и счета
Глаза закроешь деньги снятся
Глаза откроешь нищета

Ни в банк, ни в гости не пускают
А в день что отключили газ
Мой муж признался умирая
Я пидорас

Его бесплатно похоронит
Наш добрый пастор но ужель
Меня хозяева прогонят
В облезлых туфлях на панель

[• Ешка]

не ходи


Мария Махова


Покатилась земля ко сну,
солнце село, да не встаёт,
не ходи, дружок, на войну,
не твоё это, не твоё.

И не стой, дружок, на краю,
не ходи во тьму со двора,
коль убьют тебя в том бою –
станет тьма тебе мать-сестра.

Ну а если – что жизнь, что грош,
ну а если ты глух и слеп,
ну а если ты сам убьёшь,
с кем останешься на земле?

Будет воля твоя, что кнут.
Будет сердце твоё, что ад.
А убитого не вернут.
А убившего не простят.

[• Ешка]

Все повидавший на пути своем,
Изведавший все горести на свете,
Из благ земных молю я об одном —
Пусть никогда не умирают дети.

Я понимаю: этому не быть,
Смерть без разбора расставляет сети,
И все ж я не устану говорить:
«Пусть никогда не умирают дети!»

Не распуститься дереву опять,
Которому зимой весна не снится,
О невозможном если не мечтать,
То вряд ли и возможное свершится!

Я мир воспринимаю без прикрас,
И жизнь не в розовом я вижу свете,
И все-таки кричу в сто первый раз:
«Пусть никогда не умирают дети!»


Кайсын Кулиев

[• Ешка]

Как мокрый куст сирени, тяжела...


Леонид Филатов

Как мокрый куст сирени, тяжела,
Над станцией качалась тишина,
Пустая и дремотная донельзя...
И вдруг - экспресс «Москва- Владивосток»
Взошёл как ослепительный росток
Из светового зёрнышка тоннеля!

Экспресс, он эту ночь разворожил,
Как палкой угольки, разворошил
Взаимосвязь заборов, стен и кровель.
Прошла минута, и остыл тоннель...
И странным сгустком бликов и теней
Над станцией возник девичий профиль...

Но это в прошлом. А теперь пора
В один из понедельников, с утра,
Пересчитать накопленные даты
И, кроме добрых встреч и умных книг,
Подробнее припомнить некий миг,
Отмеченный неясностью утраты...

И сквозь валежник разных мелочей
Тот давний миг забрезжит как ручей,
И тут уж не до сна тебе, философ!..
Уже зима. И на дворе мороз.
И под столом уютно дремлет пёс,
Патлатый и седой, как Франц-Иосиф...

Но вот, не в силах сам себе помочь,
Ты все воспоминанья гонишь прочь,
А часовая стрелка целит в полночь...
Бессильна память. Бесполезна злость.
Одно понятно: что-то не сбылось,
Но что, когда и где - уже не вспомнишь...

1963

[• Ешка]

«Одиночество»

Иосиф Бродский

Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, —
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.

Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.