Сказка

Не печалься, — подмигнула рыба, — а возвращайся–ка ты к своей старухе. Вздохнул старик, перекрестился, потопал во дворец обратно. Приходит и что же он видит? На троне сидит его старуха в костюме владычицы морской на голое тело, а рядом склянка с водою, в склянке сидит золотая рыба и прислуживает безумной бабке и улыбается угодливо и льстиво. Охнул старик, выпил браги, а потом ещё выпил браги и опал на крыльцо на резное.

Просыпается старик от стука, от шёпота и кислого духа. Перед рыбкой на коленях старуха стоит и буквально рыдает. "Чего мне пожелать ещё, рыбка? Чего загадать ещё, сссука?" — простоволосая, стоит старуха, и в пьяной истерике бьётся головою об угол скамейки. "Не я тобой, рыба, обладаю, а ты мною, падла, овладела! Делай ещё, чего не знаю! Принеси! Подай! Достань! Обернися!". И лбом о скамью об резную. Хмыкнул старик, почесался и ушёл на двор восвояси.

Утром похмельная старуха вызывает похмельного мужа. "Жарь" — рубит ему с ходу. "Чаво?" — старик не понимает. "Рыбу" — утомлённая старуха шепчет и его отсылает. Приходит старик к себе на кухню, печальный и вялый, как невеста. "Не боись" — говорит ему рыбка, — "делай что велено, старче, [censored]–ка башкой меня об угол, почисти чешую золотую, отдели хребет мои и кожу, повынь пинцетом мои кости, спрысни заморским лимоном и запеки филе, посыпав крупной солью".

Подивился старик такой речи, [censored] башкой её об угол, почистил чешую золотую, отделил хребет её и кожу, повынул пинцетом её кости, спрыснул заморским лимоном и запёк филе, посыпав крупной солью. Положил на серебряное блюдо и понёс он кушанье старухе. Входит помещение старый, и что же он там такое видит? На троне лежит его старуха, голова седая вся разбита, рядом с ней хребет её и кожа, отдельно отложены кости, и блестит соль крупная по телу.

"Что это с тобой, Галя?" — упавшим голосом спросил старик. "Вот, Ваня, я тоже думаю об этом" — отвечает старуха. "Я думаю о том, что это такое по существу — быть кем–то; чем сущность отличается от свойства?.. Разве стала я владычицей морскою? — нет, я осталась кем была, просто напялила наряд из водорослей. Разве имела что–то в своей жизни? Нет, только распоряжалась кой–какими предметами и животными. Сначала вот я владела рыбой, потом рыба владела мной, а кончилось тем, что никакой разницы между мной и рыбой не осталось. А значит, я исчезла."

Поплакал старик, погоревал, схоронил то, что осталось от старухи, в старом корыте, а сам пошёл на берег моря. Успокоилось синее море. Снял старик портки, снял рубаху, зашёл в сине море по колено, а потом зашёл и по пояс. Замочил седую бороду, посмотрел на небо, перекрестился, выдохнул последний раз, раскинул плавники и поплыл.