Очень интересно Кириллов Дмитрий, капитан сборной России по хоккею на Универсиаде Успехов ему!
Да свои уже и за Сборную играют и притом её КАПИТАН )))))))) Надо поддержать !!!!!
Сообщение отредактировал геолог 84 - Jan 31 2017, 08:31
--------------------
Марк Твен - Лучше молчать и показаться дураком, чем заговорить и развеять все сомнения. - Никогда не спорьте с идиотами. Вы опуститесь до их уровня, где они вас задавят своим опытом.
В. Ерофеев на прозару в 2015 разместил под псевдонимом Владимир Островитянин свои воспоминания о работе в Соколе:
Жизнь в хоккее. Часть 1
Это репортаж - воспоминание о моей деятельности в хоккее, что заняла значительный жизненный период. Этот же материал для интересующихся кухней массового любительского спорта в бывшем СССР. Здесь же можно познакомиться с деятельностью хоккейного функционера на уровне команды невысокого ранга. Многие персонажи репортажа здравствуют и поныне, а потому я не раскрываю подлинных фамилий некоторых из них.
Впервые я познакомился Новочебоксарским хоккеем из окна общежития №3 на ул. Парковой. Тогда я обретался там в первый год после переезда в Новочебоксарск, и очень удобно было наблюдать за играми из окна коридора общаги на 3-м этаже. Толчок к этому интересу дали игры сборной СССР со сборной профессиональной лиги Северной Америки ВХА в сентябре – октябре 1974 года. Потом уже стал выбираться поближе к бортам хоккейной коробки. В этом же общежитии в подвале была раздевалка хоккеистов. Здесь же душевая. И сушилка для формы на трубах отопления. Гостевой раздевалки не было, и соперники приезжали на игры уже полностью экипированные. Выходили на игру и отдыхали в перерывах прямо в автобусе. Помню игры в том сезоне с Чебоксарскими командами "Текстильщик" и "Волга". Тренировал новочебоксарскую команду, а тогда она называлась «Юность», и играл за нее Владимир Лащенов. Он, да еще Иван Котов, что прибыл из Куйбышевского СКА после демобилизации, тащили на себе всю игру. А Лащенов. еще и все административные заботы. Жил он, как и многие хоккеисты в этом же общежитии. А остальные игроки были «с бору по сосенке». В общем, кто что-то мог немного в хоккее тот и играл.
Уже на следующий год, ближе к осени, в комитете комсомола завода, а я там часто бывал по своим общественным нагрузкам, познакомился с тренером команды. Как-то сразу мы с ним быстро сошлись и в новом сезоне я стал не совсем чужим в его коллективе. Сначала придумали ей новое название. В «Химике» было категорически отказано – на заводе было большое режимное производство. А по тем совковым правилам секретили все, хотя всем было известно, что там у нас и как. Тот же Лащенов сделал предложение по «Соколу» и оно было принято.
Это уже потом «подвели базис» под название - как позывной чувашского космонавта Андрияна Николаева. А на самом деле в команде в то время поигрывал, как говорилось «для пищеварения» зам директора городского гастронома «Сокол» Николай Павлович Ахлестин. Так вот там в подвале его гастронома собирались те, кто постарше и, попивая дефицитное тогда сухое винцо, придумали новое название для команды. Ну как было не уважить Палыча за его «сухарик».
В сезоне 1975-76 года я, если позволяло свободное время, ездил с командой на игры в Чебоксары. В том же сезоне придумали и эмблему. Сначала «слизали» монреальскую. Там было и С и Н- типа Сокол Новочебоксарск. А потом переработали то, что было у «Калгари Флэймс». Вместо завитков огня на «С» нарисовали перья-крылья и вот он «Сокол». Был у меня в цехе художник и мы с ним разрисовывали хоккейные свитеры через трафарет.
Перед сезоном 75-76 года хоккейная площадка на Парковой была радиофицирована и я прочно на много лет занял место судьи-информатора. Там же в крытой судейской с боксами для штрафников со мной вместе почти постоянно сидел Юрий Алексеевич Липкин. Зам. директора по быту, большой энтузиаст спорта и конкретный любитель хоккея. Именно благодаря знакомству с ним я получил в положенное время отдельную квартиру, с самыми лучшими возможными вариантами. Т.е. дом, планировка, расположение и этаж. Это случилось в конце апреля 1976 года.
Тогда же в моем подъезде поселились четыре молодые хоккейные семьи. Они пока были бездетные и занимали на двоих одну двухкомнатную квартиру. На первом этаже жили Будеев и Шустров, а на пятом Котов и Панов. Команда резко усилилась за счет приглашения демобилизованных игроков из системы хоккея Куйбышевского СКА. Это все заслуга тренера Владимира Лащенова.
И в том же 1976 году я окончательно перешел на работу в хоккейную команду. Числился я по-прежнему в цехе. Только в другом, и там получал зарплату. Но вот вся моя деятельность с этого момента была полностью отдана хоккею. Начались контакты со спорткомитетом Чувашии, Федерацией, судьями, Новочебоксарскими горкомами КПСС и ВЛКСМ. И, разумеется, с парткомом и профкомом завода. Постепенно я начинал познавать хоккейную кухню так называемого любительского спорта.
Все игроки числились слесарями и аппаратчиками на нашем Химпроме. И почти всегда в основных цехах. Это были «подснежники», что ни дня не работали там, но за зарплатой и талонами на спецпитание приходили регулярно
Но и это еще не все. Почти все они были устроены и в других городских организациях по вторым трудовым книжкам. Это уже с подачи горкома партии. Кто же из руководителей, а небольших «контор» в городе было предостаточно, мог ослушаться руководящей и направляющей роли партии. Так, что руководству команды достаточно было в определенное время подать табель и потом уточнить сумму полученную игроком за месяц.
Дело в том, что у приглашенных хоккеистов были оговорены определенные цифры месячного оклада. И если зарплата на двух работах получалась больше, то остаток сдавался в кассу команды. А если меньше, то добавка игроку шла оттуда. И, конечно, нужны были свободные деньги для проведения оргмероприятий. Оттуда все и шло. На встречу судей, оплату им проездных билетов и проживания. Это, если надо было добиться нужного результата. Да и много всего на что не подашь в профком ведомость на возмещение затрат. Конечно, на первых порах становления команды руководство завода об этом не знало «ни сном, ни духом».
Часть 2
А главной задачей команды в то время был выход «Сокола» в класс «Б». И начались мои частые поездки в Москву. В федерацию хоккея РСФСР с письмами от горкома, исполкома и спорткомитета Чувашии. С портфелями коньяка и сумками вяленых лещей. Федерация российского хоккея (союзная была отдельно) находилась на улице Фурманова, что недалеко от станции метро Кропоткинская.
Принимал меня Григорий Никитич Мкртчян. Тот самый легендарный вратарь с кем сборная СССР впервые стала чемпионом мира и взяла первое олимпийское золото. Он тогда был замом. Сидел в полуподвальном помещении в кабинете такой уже пожилой дедок в очках и принимал документы по внеочередному включению Новочебоксарской хоккейной команды в класс «Б». Ну, конечно, от содержимого моего портфеля и сумки не отказывался.
А в процессе этих поездок «уважал» я и других работников Федерации. В парке Сокольники располагались небольшие уютные ресторанчики с цветочными названиями - Ландыш, Фиалка и пр. Вот там-то подальше от любопытных глаз мы ужинали и надаживали контакты. Все, конечно, на деньги из кассы «Сокола».
И, наконец, нас включили в розыгрыш первенства СССР по классу «Б». Вот тут и началась главная работа. Предсезонку "на земле" команда проходил в пригородном доме отдыха.. Это было просто – профком выдал нам необходимое количество путевок. А вот ближайший искусственный лед для тренировок был только в Казани.
И сразу возникла проблема. Директор «Химпрома» Леонид Сергеевич Шевницын четко сказал: «Ребята! На аренду спортсооружений. сколько хотите, а на питание и проживание нет! Куда я дену от ревизоров счета за ресторан и гостиницу?».
В общем, поначалу рано утром команду везли на заводском автобусе до Свияжска. Там на электричку и через Волгу в Казань. Дворец был рядом с вокзалом. Откатались. Форму в сушилку и опять на электричку, а в Свияжске нас ждал автобус. Питалась команда, практически вокзальными пирожками.
Стал я искать решения проблемы. Вышел на нужных людей. Опять же сошлись с ними близко через командную кассу, и они подсказали мне, что и как. Профком перечислял деньги по повышенной ставке за аренду льда, а потом часть их по «липовым» письмам с подделанными подписями первых лиц на заводских и профкомовских бланках я перегонял в гостиницу «Волга» и ресторан при ней. И, наконец тренировочный процесс вошел в правильное русло.
А у меня появилась еще одна забота. Начался монтаж трибун хоккейного стадиона. Руководству РМЦ (ремонтно-механического цеха завода) я рисовал эскизы будущего сооружения. Они работали в две смены и я с ними был почти постоянно. Грелся тут же у костров. Помню, я там же сжег штанины напрочь.
А в Казань надо тоже было ездить. Кроме нас там тренировались и жили в одной гостинице команды из Лениногорска, Альметьевска и Набережных Челнов. Наши ведущие игроки, кто уже поиграл в классе «Б», их знали и в свободное время потихоньку выпивали с дружбанами в номерах гостиницы. А где деньги взять? Вот и подворовывали парни на продажу и пропой дефицитнейшие клюшки, которые я перед сезоном с «кровью» вырывал в Москве на складах Госкомспорта.
Тренер все знал и видел, но старался не обострять ситуацию. Ему в грядущем сезоне нужен был контакт с игроками. А потому мне и приходилось наводить порядок жесткими методами, но и без излишнего выноса мусора из избы.
Иногда в той круговерти дел я вспоминал о своих недавних цеховых заботах. И мои совсем недавние проблемы с торцевыми уплотнениями, прокладками шип-паз, забивкой кубовыми остатками перегонных аппаратов, прочистками канализаций, розливами химпродуктов и пр., казались совершенно незначительными.
И вот наши первые игры в классе «Б». Перед стартовыми матчами в Воронеже я с баулом, где были тонкие хебешные свитера для игр во дворце (приобрели в последний момент), приехал в Москву в спорткомитет для заявки игроков. Тренер с командой уехал раньше и без паспортов, так как мне нужны были для заявки оригиналы. И для поселения команды в гостиницу в Воронеже тоже нужны были паспорта. Но он решил свой вопрос - поселил ребят по общему списку с номерами и сериями документов.
А я в пять утра в день игры барабаню в дверь гостиницы «Воронеж». Через витринное стекло вижу, как с раскладушки поднимается дежурный дедок в кальсонах. Подходит и через дверь: - Чаво надо? - Я тут живу! - В каком номере? - А откуда я знаю в каком? Но тут наши! Команда хоккейная. Дед махнул рукой, почесал что-то в низу живота и отполз на раскладушку. Тут я поднял полный шухер и все же просочился в гостиницу к Лащенову в номер, где была и моя кровать.
Отыграли первые игры в Воронеже и взяли три очка! Тренер мне – езжай на завод и вези премию за выигрыш! - Как? С чего? – Сам решай как, но очень надо! Я команде обещал! И я поехал в Новочебоксарск. Там на заводе за пару дней написал заявления от каждого игрока его фактическому начальнику цеха на материальную помощь. Обежал всех. Собрал визы о необходимости матпомощи за выполнение в цехе особо важного задания. Потом на прием к генеральному. Разрешение у него получил. Бухгалтерия поставила свою закорючку. И под «честное пионерское», что как ребята приедут, то и распишутся в ведомости, получил деньги в кассе и улетел в Саратов. Там были игры следующего тура. Но премия не помогла – мы пролетели в обоих матчах.
Первые домашние матчи играли в Чебоксарах на стадионе «Текстильщик» - свой еще не был готов. Принимали команду из Орска и в двух встречах поделили очки. Потом дома были матчи открытия с уфимским «Авангардом». И тут двойное фиаско. На следующие туры был выезд в Татарию. В Лениногорске ноль очков и, команда на раздолбаном рейсовом ПАЗике переезжает в Набережные Челны.
В дороге автобус ожидаемо подломался и в Челны приехали поздно. Мы даже не знали, в какой гостинице нам забронировали места хозяева. Подвез нас водила куда-то. Сказал – здесь гостиница!
Выгрузились. Зашли. Я к администратору – Заявка на хоккейную команду есть? Она засуетилась. Начала перетряхивать, листать на столе бумажки и сказала – наверное, есть. Я потом найду, а вы пока устраивайтесь. Потом уже оказалось, что не здесь нас ждали. А заселились мы в гостиницу, где был корпус для иностранных специалистов, что строили тогда КАМАЗ
Поселились. И кто-то из наших ребят обнаружил открытый проход в тот блок. И там на дверях номеров они увидели красочные пластиковые наклейки мировых фирм чьи представители там жили. Очень быстро наши хоккеисты просочились на ту территорию и ободрали самоклейки со всех дверей подчистую. В те времена на шлемы и коньки для «форштепса» клеили любую красивую иностранную хреновину.
Утром со мной встретилась заведующая и сказала, что ваши ребята, конечно, не виноваты. Вчера администратора подменяла другая работница и по ошибке вас заселила. Ну, что поделаешь. Тех самоклеек не жалко. Только вот на двери представителей американской компании «Дженерал электрик» была медная дощечка их фирмы, привернутая шурупами. Очень они просят ее вернуть. Пошел в команду. Собрал. Объяснил ситуацию. Поначалу все ушли в полную несознанку. Ладно, говорю. Живем без суточных. Тогда деньги на питание выдавались игрокам на руки. Продержались до вечера, а потом раскололи Шустрика (Владимира Шустрова).. Нашего главного бомбардира. Кстати, воспитанника школы ЦСКА. Дощечку я лично вернул американцам, Даже «сорри» на ихнем языке сказал, а в проходе потом поставили дежурного.
А мы после нулевых игр в Челнах авиарейсом через Казань поздним вечером 30 декабря последней электричкой прибываем в Свияжск. Баулы выгружены на перрон, а я побежал искать наш автобус. А его и нет! Как потом оказалось, водила решил поспать. Холодный, неотапливаемый зал ожидания станции и невеселая ночь впереди.
Конечно, все претензии от команды ко мне и персональные от самого крутого и авторитетного игрока вратаря-москвича Виктора Панова. В общем, сцепились мы с ним. Что интересно, остальные хоккеисты быстро пресекли эту свару. Но вот только молодой кипер Александр, которого год назад вытащили из Новотроицка Оренбургской области, после какой-то мутной истории полез биться за «правду». А тренер в этой ситуации? А он дипломатично курил бамбук в сторонке.
В общем, команда вповалку ночевала в сторожке диспетчера у теплой печки, а я полночи звонил в транспортный цех завода и рано утром за нами пришел автобус. По дороге семейные ребята нарубили в посадках вдоль шоссе елочек и привезли их домой к Новому Году.
А после Новогоднего перерыва поездка в Орск. Там хозяева за день до игры повезли меня на экскурсию по городу. И сразу сказали – завтракать будем пирожками. Что это такое? Привезли на окраину. Там около ворот обычного деревянного дома стояла очередь. Этот строение оказалось кухней, где изготавливались пирожки с ливером.
-Спросили – По сколько будем брать! -Ну, не знаю. Штук по 10, наверное. - Да, вы что! Десять улетит, и не заметите. Берем по 30 на брата. Потом из ворот вышла плотная тетка в белом переднике поверх телогрейки. Голова замотана теплой шалью. За собой везла саночки, где стоял фанерный короб с пирожками. Распродала их мгновенно, а стоил один пирожок какие-то смешные деньги. Горячие, нежные, невероятно вкусные! Здесь же в машине под водочку летели они только так! Где то по три десятка и съели. И, что интересно, осталась у меня пара штук. Привез их в гостиницу и забыл. А на следующий день попробовал их остывшие. Резина! Не жуется!
Свозили нас хозяева и на знаменитый Орский рынок. Огромный выбор пуховых изделий. Купил детям вязанные из козьего пуха шапочки, а жене платок-паутинку. Качество определялось на месте. Платок из чистого без постороннего подмеса пуха легко протаскивался через обручальное колечко.
В Орске мы впервые на выезде выиграли обе игры. И накануне отъезда вечером с Лащеновым решили отметить это дело. Он сказал, что ребята обязательно будут сегодня «отдыхать» и не надо им мешать. И, вероятнее всего они засядут здесь в ресторане гостиницы, где мы размещались. А потому не будем им мозолить глаза. Знаю я тут одну хорошую кафешку на окраине. Яшма называется. Туда и пойдем.
Пришли. Сели за столик в уголочке за колонной. А хоккеисты просчитали ситуацию, так же как и мы. «Урал» оставили начальству, а сами ввалились толпой в «Яшму», рассадили телок на коленях и начали загул. В общем, мы с Лащеновым тихо утекли через кухню и потом закончили наш ужин в номере гостиницы.
Когда наутро собрались для отъезда обнаружили отсутствие троих бойцов. Это были наши самые опытные игроки. Забрали мы в раздевалке стадиона их баулы с формой и поехали в аэропорт. А там случилась непредвиденная задержка. В тот день 16 января 1978 года пред спуском с орбиты экипажа корабля Союз у космонавтов Волкова и Джанибекова случилась аварийная ситуация
Это, конечно, мы все много позже узнали. А тогда были закрыты аэропорты Оренбургской области и северного Казахстана на неопределенное время. И вот через 3-4 часа после фактического времени вылета, который еще не состоялся, к аэровокзалу подкатывает такси. Водила выгрузил в сугроб на газон три бревна и спросил: Ваши? Отвечаем: Наши!
В общем, к вечеру ветераны ожили и поправились пивком. А домой прибыли мы только к полуночи. И опять тренер команды сделал вид, что ничего не было и все рассосется само собой. Мне эта вольница как-то очень не понравилась, а потому к концу сезона я получил от секретаря парткома завода (он курировал хоккей) задание подыскать для команды авторитетного и опытного тренера.
Часть 4
Поиски нового тренера, конечно, поначалу широко не афишировались. В Москве в Федерации хоккея России от имени команды я сделал конкретную заявку. И вот дали мне две кандидатуры выпускников высшей школы тренеров, которые еще не имели вариантов трудоустройства. Это были Геннадий Казаков из Уфы и Владимир Бабушкин из Кирово-Чепецка.
Поехал знакомиться с ними в общежитие при институте физкультуры, что находилось на Сиреневом бульваре в Москве. Они, кстати и жили в одной комнате.
Казаков сразу сказал, что есть у него вариант, и он точно надеется уехать в Башкирию. А вот Бабушкин заинтересовался предложением и начал со мной переговоры. С его стороны жилье, зарплата, условия для команды, а с моей приглашение им опытных игроков, его тренерский и организационный опыт. В общем, за несколько встреч мы предварительно сговорились.
И вот он приехал в Новочебоксарск с ознакомительной целью. Не один, а с женой и отцом. Когда я их устраивал в гостиницу, то удивился, что у них разные фамилии. У сына Бабушкин, а у отца Гирштейн. И имя у папани соответствующее Генрих Генрихович. В общем Гирш полный. Оказалось Бабушкин это фамилия матери, а от отца только отчество.
Представил его руководителям завода, парткома и профкома. Переговорили в тесном кругу высшего руководства и Юрий Алексеевич Липкин – зам. директора по быту мне сказал: «Веди его в новый дом и пусть там выбирает любую квартиру». Это было невероятное предложение! Привел я их в указанную пятиэтажку киевского проекта.
Походили, походили они там с отцом и женой и ничего им не понравилось. Я, честно признаться, офонарел! Такое предложение! А он попросил встречу с секретарем парткома завода Филиным А.И. и сказал, что согласится лишь на квартиру в доме рядом со стадионом.
- Но это же не химпромовский фонд? - А как хотите. Такие мои условия. Но согласен только туда! И руководство завода пошло ему навстречу. Поменялись как-то с жилищным фондом города, и он получил там 4-х комнатную квартиру.
Но и на этом все не закончилось. Начальник жилкомунхоза Химпрома потом плевался в кабинете секретаря парткома, что жена Бабушкина заставляет его переклеивать обои и менять дверные ручки. - Кто он такой? Главный инженер, что ли? А Филин ему – Тихо, тихо. Уймись. Это великий тренер и он выведет нашу команду в класс «А».
Кстати, никуда не делся и Лащенов. Он остался в команде помощником Бабушкина. Обиду, конечно, затаил, но понимал, что команда переросла его как главного тренера. А с новым главным наше хоккейное хозяйство постепенно выходило на совершенно новый организационный уровень.
На первом этаже общежития, что примыкало к стадиону, был выделен нам целый блок, где были раздевалки, тренерская, судейская, сушилки, кабинет руководства. Определена в системе жилкомунхоза ставка директора хоккейного стадиона. Им стал большой любитель хоккея, инженер одного из цехов Химпрома мой друг Слава Качур. Вместе с ним мы добывали на автозаводе в Горьком супердефицитный автомобиль ГАЗ – 66 для переоборудования его в ледоуборочный комбайн.
Сделали запрос на Свердловский завод коммунального машиностроения для получения рабочих чертежей для его изготовления. Ответ пришел с какой-то несуразно - огромной суммой и главный инженер Химпрома с этим письмом попросту выгнал меня из своего кабинета.
Ничего страшного. Славик Качур съездил в Свердловск. Нашел на том заводе инженеров из ПКО (проектно конструкторский отдел) и с двумя из них отужинал в местном ресторане. Кстати, его название «Старая крепость», что у памятника паровозу братьев Черепановых. На следующий день у него на руках уже были синьки двух комплектов рабочих чертежей ледоуборочного комбайна.
Теперь надо было добывать полноприводный автомобиль ГАЗ-66. Только на нем монтировалась система комбайна. Но вот беда! Эти модели тогда шли, в основном, в вооруженные силы и никак не могли быть распределены обычным порядком.
Но нам помог случай. Этим же летом 1978 года в Горьковском ледовом дворце случилась большая авария в системе подготовки льда. Накануне в верхней части города прошел необычный смерч и, замкнувшая система электроснабжения спровоцировала заклинивание двух холодильных машин в ледовом дворце на проспекте Гагарина.
А у нас на заводе как раз меняли на одном из производств такую технику на новую. Дано было указание руководства, я погрузил и привез в Горький основные агрегаты очень нужных там холодильных машин.
Директор дворца (Анатолий Петрович Козленко) осторожно меня спросил – А сколько это будет стоить? - Да, нисколько. Это подарок нашего «Хипрома» вашему дворцу! Немая сцена! После этого мы друзья до гроба и – Проси, что хочешь!
Попросил решить вопрос с ГАЗ-66. Сказал, дай подумать. Потом через некоторое время позвонил и пригласил приехать. Приехали со Славой Качуром. Отдел снабжения завода ( и там были хоккейные болельщики) выделил для поездки УАЗик с водителем Заселились в свою любимую гостиницу Ока. А поутру к нам пришел человек от директора ледового дворца.
Такой невыразительный молодой мужчинка в плетеных сандаликах на босу ногу и мятом пиджачке. Представился – Миша. Меня прислали вам помочь по машине. Недоверчиво мы на него посмотрели и сказали: – Вот что, Миша. Вчера мы немного тут расслабились, а сейчас, где бы пивка попить, а потом все дела.
- Поехали, говорит. Переехали Оку по мосту у Карповской церкви и завернули налево к массивному зданию управления Горьковского пивзавода. Миша нам показал палатку справа и сказал, что здесь всегда самое свежее пиво. Только мы повернули к ней, а он – Ребята! Вам не сюда. И заходит в проходную пивзавода. Показывает вахтерам красные корочки, кивает на нас – Это со мной. Нас пропускают без вопросов!
- Миша! Кто же ты? - Капитан спецгруппы КГБ … такой-то. Ни хрена себе! В общем, привел он нас к главному механику пивзавода в кабинет и представил своими друзьями из Чебоксар. Тот быстро начал вызывать кого-то. Заходили мужики в рабочих халатах и резиновых сапогах с 2-х ведерными, паяными из латуни, чайниками и он посылал их за пивом из разных танков. Помню его указание кому-то – Налей двойного нефильтрованного из 4-го танка. В общем, как водится, потом послали гонца за водкой. День оказался прожит не зря.
А потом Миша оформил нам пропуска на территорию ГАЗа. Взял из «табуна» готовой продукции новенькую 24-ю "Волгу" и провез нас по всему производственному циклу. Такого мы, конечно, никогда не видели. Посмотрели все. Изготовление бронетранспортеров, грузовиков. Побывали в цехе ручной сборки правительственных «Чаек». И. конечно, увидели главный конвейер легендарных волжанок Как они сходили оттуда, одна за одной и их по началу «продирали» на вращающихся катках с большими оборотами. Какая выдерживала – ту в жизнь. А у какой отказывала ходовая и ее, бывало, даже клинило, отправляли на доводку и переделку.
Тогда же мы заключили договор с экспериментальным цехом ГАЗа о поставке нашему заводу списанных узлов и агрегатов автомобиля ГАЗ-66. Это так. Для легализации изделия. А на самом деле потом пригнали на «Химпром», практически, новый автомобиль. . А потом в одном из механических цехов завода по тем чертежам из Свердловска изготовили невиданную ранее в городе машину для подготовки льда.
А Миша оказался руководителем группы, что охраняла периметр автозавода от воров-несунов автозапчастей. Особо злостных нарушителей привлекали к уголовной ответственности, а у мелочевки забирали украденное и давали пинка под зад. Так вот мы с Мишей сдружились, и он привел нас на свою квартиру на улице Веры Фигнер. Во дворе старого 2-х этажного дома стоял сарай, а в подвале его по стенам на стеллажах огромное количество запчастей. Тех самых, что отобрали у тех, кому дали под зад. И очень много я повозил тогда того супердефицита для личных «Волг» высокого начальства «Химпрома».
А в начале сентября того же года мы со Славиком побывали на матче открытия чемпионата СССР Торпедо – ЦСКА. Перед выходом команд на лед мы были в холле рядом с легендарными хоккейными звездами. В составе ЦСКА удивительная пятерка Красной машины Фетисов – Касатонов – Крутов – Ларионов – Макаров. Здесь же вырванные волевым решением Тихонова звезды «Крыльев Советов» Лебедев – Анисин – Бодунов. И, конечно, Третьяк. А у горьковчан их герои Ковин – Скворцов – Варнаков.
Площадь перед дворцом была запружена многими тысячами болельщиков, что просили лишний билетик. А нас провели в радиорубку и оттуда мы наблюдали великолепное хоккейное действо. Фактически, в действии сборную Союза тех лет.
А на Химпроме в цехе измерительных приборов и автоматики энтузиасты – болельщики изготовили табло. Простейшее, конечно, но время и счет оно показывало. Теперь наша судейская бригада с моим главным помощником Валерой Медведевым с удобством обслуживала домашние игры первенства. Положены были судейской бригаде какие-то деньги, но народ единогласно проголосовал за перевод этих средств в алкогольные напитки. Все-таки хоккей у нас был на открытом воздухе.
У команды появился закрепленный автобус и поездки стали более комфортными. Организация соревновательного процесса значительно улучшилась. Хотя случались и казусы. Это произошло 19 января 1979 года. Вот так дата запомнилась. Команда собралась в очередную поездку и опоздала на самолет. Все случилось из-за моей невнимательности при получении мною проездных документов некоторое время назад. Расписание рейса поменяли на час, а я упустил эту информацию.
Приехали мы в аэропорт, а рейс на Бегишево тю-тю! Бегишево обслуживало пассажиров Набережных Челнов, Нижнекамска и Альметьевска. Разразился большой скандал – самолет улетел почти пустым. Как-то нужно было решать вопрос – завтра игра с КАМАЗом. Но на наше счастье оказалось, что начальник аэропорта страстный хоккейный болельщик и поклонник нашей команды. Человек уже в возрасте по имени Энгельс. Именно так. Не фамилия, а имя.
Еще в 30-40-х годах чуваши давали своим детям необычные имена. Считали, что это звучно и красиво. И в то время еще можно было встретить Энгельса, Маркса или Робинзона. В общем, составили документ, по которому мы опоздали на рейс по причине поломки аэропортовского автобуса. Переоформили билеты на два борта-чартера Чебоксары – Казань.
Погрузились командой в две «этажерки» АН-2 и резво, показалось, что почти без разбега, взлетели и пошли друг за другом невысоко по-над Волгой в сторону Казани. Болтанка! То яма - то канава! Впечатлений!!! Никто из нас еще не летал на таких аппаратах! Через 40 минут посадка в Казани, а там из старого аэропорта рейсы в Бегишево шли через каждые 30 минут. В общем, отскочили!
Стерлитамак. Башкирия. Там нас разыскал Гена Козаков, что учился с Бабушкиным в высшей школе тренеров и жил с ним в одной комнате в общежитии на Сиреневом бульваре. Сейчас он представитель Федерации СССР по селекции игроков в системе Башкирского хоккея. Скаут по-нынешнему.
После игры команда обедает в местном ресторане. В вестибюле Гена пристает к Бабушкину – Дай, да дай. Чего жмешься-то? Тот недовольно – Ладно, ладно. Оборачивается ко мне – Николаич! Ну, возьми ему коньяку. Буфет здесь же. Плачу и показываю Гене на бутылку. Тот быстро ее откупоривает, наливает стакашек и замахивает здесь же у стойки.
А тут и ребята после обеда одеваются в гардеробе. Гена после стакашка повеселел, расслабился и обращается к Бабушкину: – Володь! Вроде фамилия у тебя русская, а почему-то все тебя евреем называют? Бабушкин вылупил глаза, а вокруг тихое веселье.
На самолет домой билеты взяты на разные рейсы. На сегодня и завтра. Остаться на сутки изъявили желание ребята, что родом из Башкирии. И лично ко мне подошли Борис Топлянников и Володя Никулин. Попросили отправить с первым Бабушкина, а сами они согласны полететь потом.
В общем, вечером мы вместе отдыхаем в местном заведении под названием «Океан». Там в зале устроен кафельный бассейн, где обитает здоровенный сомина. Рядом табличка – Рыбу алкоголем не поить! Поначалу не поняли и очень удивились. А потом в процессе увидели, как какой-то подвыпивший посетитель добирался до бассейна с двумя рюмками. Одну плескал в воду, другую выпивал сам, садился на бортик и чем-то начинал с рыбой толковать. Жалел, наверное, что ее все равно изжарят.
А команда под руководством Бабушкина неуклонно наращивала результаты. Состав ее усилили опытные игроки со стороны. И весной 1980 года «Сокол» стал участником финального турнира в Саратове за выход в класс «А». Отправились мы туда с большим энтузиазмом . Этот сезон команда провела очень мощно и только на одно очко отстала от победителя зоны.
А вот уже в Саратове в разговорах с тренерами и функционерами из других команд наши радужные надежды развеялись. Опытные и прожженные в хоккее дяди рассказали, что все уже расписано, а назначенные судьи знают какую команду и на какое место поставить
В частности, был там «Заполярник» из Норильска. В составе его были опытные игроки из московских и подмосковных клубов, что после завершения своей хоккейной карьеры в 1-й и 2-й лигах класса «А», отправлялись в Норильск. Там они, особо не напрягаясь, попросту зарабатывали очень хорошие деньги, а заодно и первые места в своей зоне класса «Б».
Так вот они (сведущие в хоккее дяди) рассказали, что при всем их мастерстве норильский коллектив выше третьего места здесь не пустят. В класс «А» выходили только две первые команды финального турнира. А почему не пустят? А все потому что из-за непогоды на северах, возможны частые недолеты судей и команд соперников. А Федерация хоккея не хочет иметь гарантированные срывы календаря соревнований в классе «А»
А мы не переживаем по этому поводу, говорили игроки Заполярника. Вот как все тут закончится, хоккейную форму уложим в контейнер и отправим в Норильск. А сами на пару месяцев с семьями в Сочи. Путевки уже на руках.
А потому команда вместе с тренером завтракала в ближайшем пивном ресторане с обязательной кружечкой пивка и креветками. Они, кстати, третье место и заняли. А Бабушкин, как ни расписывал на схемах направления движения игроков выше четвертого места команду поднять не смог.
Придет, бывало в наш тренерский штаб Анатолий Данилович К.... Посмотрит на хоккейных теоретиков Бабушкина и примкнувшего к нему Лащенова, да и скажет мне: «Николаич! Оставь их. Пойдем. Займемся чем-нибудь приятным».
Данилыч личность уникальная. Был тренером одной из команд класса "Б" и получил срок за участие в реализации фальшивых входных билетов на стадион. Отбывал его на «химии» в Нижнекамске. Там сумел заразить интересом к хоккею местное руководство. Построил хоккейный стадион создал там команду. За эти заслуги его освободили досрочно. А в Саратов он приехал, якобы для просмотра и последующего набора перспективных игроков для Нижнекамской команды. Но в основном пьянствовал и водил баб в свой номер.
На фото. Новочебоксарский "Сокол" на финале в Саратове. Во втором ряду крайний слева главный тренер Владимир Бабушкин, пятый - автор этих строк, восьмой - Владимир Лащенов.
Но вот именно при Бабушкине начались проектные работы, а потом и строительство открытого стадиона с искусственным льдом. Это было главным условием выступления команды в классе «А».
Хоккей в городе набирал бешеную популярность. Команду стали пополнять опытные хоккеисты из более высоких лиг. Игроков водили по трудовым коллективам города, где они при огромном стечении болельщиков рассказывали о своем спортивном пути в других клубах и городах и перспективах Новочебоксарского хоккея.
Пришел в команду Сергей Мальцев. Младший брат того самого Александра Мальцева. Сергей до того немного поиграл в московском Динамо. Его считали даже талантливее знаменитого старшего брата. А он в первый же сезон на пару с Владимиром Мышкиным (помните легендарного вратаря) устроил гранд-дебош в одном из ресторанов столицы с битьем витрин, посуды, официантов и других, в том числе и милицейских морд.
Мышонка как-то потом отмазали, а Мальцева отлучили от хоккея навечно. Он стал спиваться у себя в Кирово-Чепецке, а его отец поехал в Москву и в Федерацию слезно выпросить для непутевого сыночка сыночка разрешения, хоть где-нибудь поиграть. Разрешили - где-нибудь. НО только в классе «Б». И Бабушкин согласился взять к себе земляка.
Полгорода приходило смотреть на Мальцева. Это когда команда на земле тренировалась. А потом все уехали на лед в Тольятти, но Серега быстро оттуда вернулся. Брали его в команду до первого залета, а он в Тольятти случился очень быстро.
Но в Новочебоксарске он, сдав форму, еще немного побыл. Развел на деньги кучу местного народа. Убедительно обещал через старшего брата из поездок в загран кому джинсу, кому сарафан моднючий и т.д. Провинциальный народ нес предоплату добровольно и очень активно. Так вот он потом на пару с местным боксером с большим шумом пропивал неделю эти бабки.
Гуляли красиво. Вызывали из Чебоксар (15км) по телефону такси, что бы доехать 300 метров от квартиры, где остановился до ресторана. Может для форса, а может от кредиторов скрывался. Потом он уехал и больше его в городе никогда не видели.
А я в то время был на хозяйстве в команде и ко мне пошел народ с одним вопросом – рассчитался ли Мальцев? - Да. Рассчитался. А на сколько он тебя нагрел? И очередной посетитель печально уходил в сторону.
А на стадионе для секретаря парткома Филина на трибуне поставили утепленный павильон с широкими окнами. Там был даже телефон для связи с диспетчером «Химпрома». Бывало, что он (Филин) на заводских планерках при отчете какого-либо начальника цеха замечал тому, что почему-то не видел его вчера на хоккее. И это был серьезный упрек. Все бы хорошо, но вот именно в это время было резко сокращено финансирование строительства объектов соцкультбыта. Поговаривали, что это было связано с проведением олимпиады – 80 в Москве. Заглохло строительство нового стадиона и как-то стали на хоккей на заводе поменьше обращать внимание. А в конце сезона 80/81 произошло и вовсе знаковое событие. До самого конца чемпионата «Сокол» практически вровень шел с Загорским «Темпом». В том чемпионате в финальную часть выходила только одна команда из группы.
И перед важнейшими матчами с главным конкурентом в Новочебоксарске ночью на стадион пробрались болельщики и написали на бортах огромными буквами – Бабушкин! Даешь «класс А»! Судейская бригада на игры прибыла из Ленинграда. Главный арбитр Костя К…. . Его я знал и раньше. Уж как я их «облизывал»! Билеты на самолет на обратную дорогу вручил и денег не взял. Проживание за наш счет, а им на руки оплаченные квитанции. Ужины и обеды в ресторане по первому классу. Даже для жен судей я приобрел на деньги из кассы команды импортные туфли и духи. Очень нам нужны были эти две победы. Только они решали судьбу первого места в группе.
Первая игра наша 3–0! А вот на вторую гости поставили у себя на скамейке оператора с видеокамерой и судьи наши «сдулись». Свистели с оглядкой на ту камеру. Нам совсем уже не помогали.
Хотя потом выяснилось, что видеокамера не могла работать без электропитания, а его там не было. И как ни пластались ребята, а проиграли в одну шайбу 3 – 4. Это был провал и полное разочарование!
Едва хоккеисты зашли после игры в раздевалку злые и потные, как следом за ними появляется Филин и объявляет немедленное собрание. Здесь же мы все и Бабушкин, конечно.
Начинает Филин: - Ребята! Вы меня знаете. Я секретарь парткома завода. Есть мнение, что вы не играете в полную силу, потому что почти все приезжие. Нет у вас патриотизма к городу и Химпрому. Вы просто зарабатываете деньги. Вот и тренер ваш так считает.
Полная тишина! Первый подал голос вратарь Панов. – Если это сказал тренер, то я первый говорю, что он сука! А за ним следом и другие игроки в том же духе.
Филин: – Тихо, тихо! Вижу, вам такой главный тренер не нужен. Ставлю вопрос на голосование. Кто за то, что бы Владимир Бабушкин не был у вас главным тренером? Стоящий рядом с ним у двери Бабушкин побурел лицом и громко сказал: – Чего тут цирк-то устраивать! Повернулся и вышел, хлопнув дверью. Тут же голосованием собрание его уволило и назначило главным тренером капитана команды Бориса Топлянникова.
А Бабушкин вместо того, что бы посыпать голову пеплом рано поутру съездил в профком. Тогда председателем был Виктор Степанович Муратов. На работу приезжал очень рано, а на хоккей никогда не ходил и, конечно ничего не знал о вчерашних событиях. Так Бабушкин ему – Виктор Степанович! Я у вас уже сколько лет работаю, а ковров ни разу не получал. Тот ему и дал два талона на дефицит, а потом долго возмущался его наглостью. Вот Гирш он и в Африке и в России Гирш!
Но совсем он не пропал. Поехал в Москву в Федерацию и буквально заставил их дать ему новое назначение. Дали. И отправили поднимать хоккейную целину в Комсомольск на Амуре.
Понятно, что случившееся во многом не было спонтанным, а как вариант планировалось заранее. Как-то надо было тому же Филину от Бабушкина избавиться. Быстрого результата в хоккее не получилось. Да и уж слишком много он себе брал в эти годы. Только дефицитнейших «Жигулей» получил с завода пару штук. А народ тогда любил поговорить о справедливости и подобные сигналы шли в партком. И это поражение было использовано по полной программе.
Тогда мне показалось, что кандидатура капитана команды на место главного тренера в тот момент была чисто технической. Все руководство хоккеем и финансовыми потоками команды могло вероятнее всего перейти (и действительно перешло) к Лащенову. Он терпеливо дождался своего часа.
Потому и пошел я в партком к главному куратору хоккея для большого разговора. Но большого разговора не получилось. На мой вопрос, что будет с хоккеем, с командой? Он неопределенно ответил – Сам видишь. А дальше он уже откровенно скучал и попросту ждал, когда я уйду. Я и ушел. На производство. В только что пущенный технологический цех, куда меня немедленно взяли на должность начальника смены.
Часть 7
Да. Фактически из активного хоккея я ушел. Но в моем багаже остались знакомства с незаурядными игроками и тренерами тех лет: - Владимир Елизаров, Анатолий Орлов, Владимир Васильев, Анатолий Ковалевский, Александр Голямин, Роберт Черенков и др. Это были во многом неординарные личности, что были призваны быстро выправить положение в том или ином клубе.
А легендарные хоккеисты из разных команд! Всех не перечислить. В числе моих хороших знакомых были и хоккейные арбитры из всех хоккейных регионов страны. И много, много других замечательных людей причастных к замечательному миру хоккея. Все это осталось в моем багаже и очень пригодилось в последующие годы.
А руководство командой и хоккеем, как и предполагалось, перешло к Лащенову. И, надо сказать, что в те сложные времена он отлично справился с задачей сохранения хоккея в городе.
Несколько предыдущих лет на вторых ролях пошли ему на пользу. Он многому в организационном и тренерском плане научился у Бабушкина. Кроме всего, укрепил прежние связи в системе армейского хоккея, и мог пристраивать туда нужных нашей команде ребят.
Так «отслужили» срочную, фактически играя в «Соколе», его звезда тех лет Костя Обрежа, вратарь Александр Егоров, да и немало других. Ну и, конечно, помог игровой и жизненный опыт Бориса Топлянникова. Ребята его очень уважали, и коллектив не просто сохранил, а даже приумножил свою боеспособность.
А еще через год класс «Б» был расформирован и «Сокол» опустился в болото первенства коллективов физкультуры. И огромные усилия нужно было затратить, что бы сохранить боеспособную команду при полном отсутствии даже малейшей конкуренции в чемпионате республики.
Нет, конечно! Было в сезоне несколько стыковых игр за право выхода в финальную часть и сами финалы. «Сокол» участвовал в них, но до победы всегда не хватало какой-то малости. И если посмотреть внимательно на те финальные соревнования, то верх всегда брали хозяева. Что в Саратове, что в Томске, что в Новосибирске. В Новочебоксарске такие соревнования провести было невозможно – не было стадиона с искусственным льдом.
Но вот очередная попытка весной 1984 года в Брянске увенчалась успехом. Это был настоящий подвиг команды Лащенова и «Сокол» вышел во вторую лигу класса «А».
К тому времени и ситуация для хоккея в городе поменялась в лучшую сторону. Были сняты запреты на финансирование объектов соцкультбыта. На Химпроме сменился председатель профкома. Им стал Пивоваров Леонид Дементьевич большой энтузиаст хоккея. Сменился и секретарь парткома.
В свете состоявшегося выхода команды в класс «А» было принято решение о немедленной достройке стадиона с искусственным льдом. Начальником штаба строительства стал председатель профкома «Химпрома» Л.Д.Пивоваров.
Было, конечно и огромное количество энтузиастов , что внесли свой большой вклад в строительство. Подключили и меня к этой работе в качестве консультанта на стадии монтажа трибун и достройки бытового корпуса. Но все это уже было без отрыва от основной моей работы на заводе.
В сущности связей с хоккеем и командой я окончательно никогда не терял. По-прежнему руководил работой судейской бригады. Правда, только на матчах всесоюзного уровня.
К сезону 1984 года я подготовил и издал первую свою хоккейную программу. Потом-то у меня было более сотни выпусков разных хоккейных изданий, но та была первая и самая дорогая.
А затем Лащенов пригласил главным тренером в команду Геннадия Халецкого. Тот вывел на совершенно новый уровень тренировочный и соревновательный процесс. Впервые в Новочебоксарск прибыла комплексная научная группа, которая на основе индивидуальных тестов игроков выдавала рекомендации по методике их тренировок.
Но, что главное Халецкий убедил и показал на своем примере силу печатного слова в продвижении имиджа команды. Поначалу он сам писал заметки и отчеты в местную газету, а потом привлек меня к этому делу по полной программе.
К тому времени я уже перешел на работу в коммерческую службу завода и мог реально помогать хоккею. Стадион достраивался и совершенствовался, а заведуя стройматериалами, я мог выписывать дефицит конкретно на обустройство арены и бытового корпуса стадиона. Это бакелитовая фанера на борта, лесоматериалы, лакокрасочная продукция, сантехника и пр. Даже ездил сам в Решетиху Горьковской области и там на местной сетевязальной фабрике добывал полотно для морских тралов. Из него получались идеальные сетки для хоккейных ворот.
В 1987 году я выпустил свой первый полноценный хоккейный справочник. А потом непрерывные выпуски программок к КАЖДОМУ домашнему матчу на протяжении 8-ми сезонов. Была и другая хоккейная продукция – календари, буклеты, рекламные афиши и пр. Все печаталось в типографии завода, а там мне ни в чем отказа не было.
И, конечно, регулярные отчеты о хоккейных событиях в городской и республиканской газетах. По этой части я был вне конкуренции. В целях скорейшей доставки информации в редакциях принимали мои материалы под диктовку по телефону без каких-либо малейших правок.
Ну, и конечно моя бессменная и незаменимая судейская бригада. На новом стадионе я за 10 лет не пропустил обслуживания ни одного домашнего матча. Даже несколько раз вел телевизионные репортажи с игр «Сокола».
Особенно запомнились приезды в Новочебоксарск команды «Звезды хоккея СССР». Это было невероятно видеть рядом с собой легендарных и обожаемых всей страной великих мастеров хоккея.
А для меня беседы с Вячеславом Старшиновым и другими хоккейными звездами, совместное ведение телерепортажа с Александром Рагулиным было невероятными событиями и памятью на всю жизнь!
А на льду против нашей команды играли Сергей Бабинов, Борис Александров, Евгений Зимин. Тот самый, что забросил первую шайбу в ворота сборной Канады в матчах суперсерии – 72-го года.
На фото: Совместное ведение репортажа автора с Александрои Рагулиным с матча "Звезды хоккея СССР" против Новочебоксарского "Сокола".
Во второй лиге наша команда крепла, мужала и выходила на ведущие роли в первенстве. Следующим шагом должна была быть первая лига.
Главным условием игры в ней был закрытый каток. И ПКО (проектно – конструкторский отдел) Химпрома получил такое задание. Было принято решение перекрыть уже существующий каток. За основу был взят проект ледового дворца «Чайка», что находился в автозаводском районе города Горького (Н-Новгород).
Работали с командой и новые тренеры. Геннадия Халецкого сменил Александр Фролов. Бывший игрок горьковского «Торпедо». После него пришел в команду Юрий Савцилло из воскресенского «Химика».
А вот когда у руля коллектива встал Николай Соловьев, бывший игрок и тренер «Ижстали», был взят твердый курс на 1-ю лигу!
Я с ним стал сотрудничать очень тесно. Познакомил с руководством «Химпрома». Стал с ним запросто заходить к генеральному директору. Сам я в то время уже входил в обойму руководителей предприятия достаточно высокого уровня.
И в это же время была создана самостоятельная организация - хоккейный клуб «Сокол». Цель была за счет коммерческой деятельности клуба получить средства для содержания команды. Т.е. часть дефицитнейшей продукции завода направлялась для реализации через клуб.
Руководить им стал Алексей Иванович Филин. Тот самый бывший секретарь парткома завода, что по некоторым необычным причинам неожиданно исчез несколько лет назад из города и вот вернулся фактически никем.
Было достаточно забавно наблюдать, как он разговаривал по телефону прежним начальственным тоном – Это «Сокол», говорит Филин! И очень злился, когда собеседник переспрашивал: – Так, кто говорит? Сокол или Филин?
Тем не менее, дело пошло. Команду смогли экипировать в импортную хоккейную форму от лучших мировых фирм. Состав пополнили игроки с громкими хоккейными именами. Киряхин, Тыжных и другие. На «Химпром» для встречи с руководством предприятия стали наезжать хоккейные функционеры из столицы.
Они должны были получить реальные гарантии о возможностях финансирования команды первой лиги в нашем городе. Конечно, я непременно участвовал во всех этих встречах-переговорах и последующих банях - застольях.
В то время я уже был вице-президентом Федерации хоккея Поволжья. Тогда она располагалась в городе Горьком. А позднее меня избрали членом Федерации хоккея России. Тогда председателем Федерации был легендарный Владимир Петров. Конечно, все это было с большой подачи Николая Соловьева.
Мы, кстати, и сейчас с ним общаемся и не теряем друг друга из виду. И его помнят знатоки хоккея по работе в Нижнекамском «Нефтехимике», Череповецкой «Северстали», Новокузнецком «Металлурге» и Питерском СКА. В мае 1992 года председателем Федерации хоккея России стал Владимир Петров. Легендарный хоккеист ЦСКА и сборной Союза из легендарной тройки Михайлов – Петров- Харламов.
Но не все в работе той Федерации было гладко. Шла острая борьба за обладание льготами в торговле супер выгодным товаром с огромными прибылями – табачными изделиями и алкоголем. И на руководство Федерации, что имело право на эти льготы, шло невероятное давление со стороны. Надо было попросту поставить своего человека вместо несговорчивого Петрова.
И, что бы утвердить и зафиксировать правильность своих действий, в декабре 1993 года в городе Свердловске была созвана внеочередная конференция Федерации хоккея России. Приглашение на нее получил и я, как член президентского Совета этой организации. Главный тренер команды «Сокол» Новочебоксарск Николай Дмитриевич Соловьев и один из детских тренеров нашего клуба.
Прибыли. Место базирования для участников конференции старинное, массивное здание гостиницы «Свердловск». Четырех этажное сооружение было полностью откуплено Федерацией и закрыто для других постояльцев.
Помню коммерческий киоск в вестибюле гостиницы с водкой одного сорта – Терминатор. На бутылочной этикетке крутой и легендарный Шварценегер. В одном из номеров постоянно действующий пресс-центр. Им командовал Горьковский (Нижегородский) корреспондент Игорь Шапиро.
А в день открытия конференции в Свердловск прилетел генеральный секретарь ИИХФ - европейской Федерации хоккея норвежец Ян-Оке Эдвинсон в сопровождение известного тогда хоккейного обозревателя Всеволода Кукушкина.
Меня, как что-то соображающего в английском, усадили рядом с ним в первом ряду конференц зала какого-то местного потреб союза, в качестве переводчика. И вот неожиданность! В разгар конференции на трибуну с сопровождающим помощником поднимается с палочкой легендарный хоккейный тренер Анатолий Владимирович Тарасов.
Еле-еле передвигает ноги. Встал. Посмотрел на нас и сказал: - Вот я стою здесь перед вами, а там сзади дерутся! И точно. Где-то в задних рядах было слышно, как валятся стулья и раздаются чьи-то возбужденные голоса.
Потом оказалось, что это удерживали рвущуюся на трибуну оппозиционную группу во главе с Александром Стеблиным. Уже позднее открылось, что борьба за власть в российской Федерации хоккея была обусловлена давлением ИИХФ в части заключения договора российской Федерации с НХЛ. Это для облегчения обворовывания нашего хоккея. А именно для почти беспрепятственного выезда наших хоккейных талантов за океан, в сущности за копеечные компенсации клубам и хорошие комиссионные посредникам. И Ян-Оке Эдвинсон был активным проводником этих идей, чему Владимир Петров очень противился.
И что не получилось тогда в Свердловске, случилось в апреле 1994 года в Москве. При невероятном давлении олимпийского комитета России в лице его председателя господина Смирнова Владимир Петров был смещен с должности председателя Федерации хоккея.
Я участвовал в той конференции и помню как нас два дня «укачивали». Укачали, но не совсем. Председателем Федерации стал Валентин Лукич Сыч, которого за несогласие по разворовыванию нашего хоккея немного позднее застрелили по дороге на свою дачу в Подмосковье.
После него надолго у руля Федерации стал Александр Стеблин. Тот самый, которого пи***ли стульями в Свердловске.
А мы улетаем домой после той конференции. Свердловский аэропорт Кольцово. Рейс на Чебоксары задерживается. На площади перед аэровокзалом множество частных кафешек. Заходим в одну из них. Народу немного, а за столиком в уголке двое крепких парней в кожаных куртках и норковых шапках формовках - по моде того времени.
Сделали заказ и толкуем на свои темы о прошедшей конференции и ее участниках. Вдруг, подходит к нам один из той пары в углу и спрашивает: – Извините! А вы хоккей или биатлон? - Хоккей. Отвечаем. Он развернулся. Подошел к своему столику и его напарник в кожане начал отсчитывать деньги.
Тут нам стало очень интересно, и я спросил – А что это такое? - Да, вот поспорили мы с товарищем хоккеисты вы или биатлонисты. Я выиграл. И он мне отстегивает то, что проиграл.
- А ты что? Хоккеем занимался? - Да. У Виктора Кузнецова. Тут Соловьев заинтересовано: - У Кузи? И давно? - А вы что его знаете? - Как же! Это дружбан мой! Мы вместе в армейской команде в Хабаровске играли. - А ты сам-то где играл? - Да, я того. Перерыв был - Понятно. Где сидел? - В Ивдельской колонии. И тут те парни всполошились. Повыгоняли из кафешки лишних, и по их приказу нам стали быстро накрывать поляну. Это оказались хозяева заведения и туда скоренько подтянулись их друзья из окрестных точек. И начался вечер воспоминаний! В самый разгар праздника мы вспомнили про свой рейс. Но нас успокоили – мы здесь рУлим!
Был послан гонец с нашими билетами на регистрацию. А перед самым отлетом борта к трапу самолета, эти курирующие аэропорт уралмашевские ребята, подвезли нас на двух машинах. Причем, без какого-либо контроля при въезде на летное поле.
Выпили на посошок и за вечную дружбу здесь же у трапа. Тепло попрощались. Мы загрузились в самолет. А они дали отмашку экипажу – можно отправлять!
Но вернемся в сезон 90-91 годов. Он был определяющим для «Сокола». Я старался подгадывать свои служебные командировки к особо важным выездам команды. Был с ними в Ленинграде, Нарве, Киеве, Новополоцке, Минске, Пензе. Оттуда привозил и передавал в редакцию свои репортажи. И вот завершена основная часть первенства – «Сокол» второй, а это значит, что будут стыковые игры с второй командой восточной зоны. Это оказался «Рубин» из Тюмени.
Вскоре из Федерации хоккея пришла телеграмма с вызовом представителя команды на жеребьевку. Надо было определиться с местом проведения первых двух игр и назначением судей.
Конечно, отправили меня. Зашел в здание Федерации на улице Фурманова, вроде как свой в доску. Громко и весело всех поприветствовал. Думал, что легко решу вопрос о проведении первых игр на выезде. Так было надежнее. В случае неудачи потом дома можно было все поправить.
А председатель Федерации Юрий Иванович Морозов зазвал меня в свой кабинет и, сделав круглые глаза, сказал: «Вова! Тихо! Тихо! Тюмень одиозный город. Их представитель тут с утра ходит по кабинетам и угощает народ рыбой. Так, что будем все честно разыгрывать»! Вот так номер! «Честно». А я-то думал, что мы в последний приезд Юрия Ивановича в Новочебоксарск все уже решили.
Но потом оказалось, что сомневался я зря. Возможность выбора мне дали первому. А когда я должен был ткнуть в нужную бумажку, банкующий Леша Изместьев незаметно для других шевельнул соответствующим мизинцем.
Отлично получилось и с судьями. Мы выбирали их для себя с Востока, а Тюмень с Запада. В том сезоне Куйбышевская команда играла в восточной зоне и я выбрал бригаду оттуда. Главным был Сергей Н. наш хороший знакомец. Ну, а с западниками проблем не было – нас знали и уважали многие.
Поехали мы в Тюмень. После Свердловска из окон вагона были видны поля заполненные танками. Бок о бок под брезентом и без, стояли тысячи боевых машин. Их той весной по договору с НАТО вывели из Европы за Урал. Невероятное зрелище! А в Тюмени, сразу по приезду мы долго разыскивали гостиницу, где жили судьи наших матчей. Надо было нам передать главному в презент пару фирменных конечков. Ну и помощнику кое-что. Разыскали их с трудом. Где-то в лесу на заводской базе. Но от нас трудно спрятаться!
Отыграли две игры в душном тюменском ледовом дворце при полном аншлаге. Ничья 2-2 и поражение 2–3. Это нормально. Дома все будем исправлять.
В первый день в Новочебоксарске при супераншлаге довольно легко заколотили в ворота гостей аж девять (!) шайб. А вот во второй игре мы предвидели мощное сопротивление – для соперника это был последний шанс.
Как-то неординарно надо было заставить мобилизоваться нашу команду. Слова разные были все уже сказаны и помногу раз. И выход был найден. Много лет у нас на стадионе трубач Володя Московкин заводил публику. Он работал в городской пожарной части и там же играл в духовом оркестре. И мы попросили пригласить его товарищей по оркестру с инструментами на этот матч. Пришли они перед самым выходом команды, встали у дверей нашей раздевалки и грянули – Врагу не сдается наш гордый Варяг!
Это оказалось самое то! Игроки получили огромный эмоциональный всплеск. Разъяренными тиграми выскочили они на лед и уже в первом периоде подавили всякое сопротивление соперника. Победа 4 -1, и мы в первой лиге!
После финальной сирены болельщики рванули на лед и начали подбрасывать в воздух игроков и тренеров «Сокола». Как вспоминал голкипер Александр Егоров – Я жутко боялся, что бы кого-то не поранить коньками.
А потом ликующая многотысячная колонна болельщиков во главе с тем же духовым оркестром двинулась по улицам города. А на стадионе остались игроки, судьи, тренеры, работники клуба и все те, кто все эти годы был причастен к этому успеху.
Столы были накрыты в раздевалке. Праздновали всю ночь, а в процессе застолья мы выходили на лед, вновь переживали прошедшие годы и матчи, вспоминали дни минувшие и ставили свои автографы на афишах финальной игры.
А после рассвета, те, кто еще был в силах, поехали на берег Волги на стан к знакомым рыбакам. Там была великолепная уха, а добровольцы (главный тренер Соловьев тоже) окунулись в ледяную водицу и поплавали среди льдин. Вот такой был невероятный всплеск эмоций! И вот такая была у меня жизнь в хоккее!
На фото: Вячеслав Старшинов. Далее Сергей Бабинов и Евгений Зимин на матче Звезд хоккея СССР в Новочебоксарске. Из архива автора.
Миф о позывном Андрияна Николаева в названии Сокол: Сначала придумали ей новое название. В «Химике» было категорически отказано – на заводе было большое режимное производство. А по тем совковым правилам секретили все, хотя всем было известно, что там у нас и как. Тот же Лащенов сделал предложение по «Соколу» и оно было принято.
Это уже потом «подвели базис» под название - как позывной чувашского космонавта Андрияна Николаева. А на самом деле в команде в то время поигрывал, как говорилось «для пищеварения» зам директора городского гастронома «Сокол» Николай Павлович Ахлестин. Так вот там в подвале его гастронома собирались те, кто постарше и, попивая дефицитное тогда сухое винцо, придумали новое название для команды. Ну как было не уважить Палыча за его «сухарик».
Миф о позывном Андрияна Николаева в названии Сокол: Сначала придумали ей новое название. В «Химике» было категорически отказано – на заводе было большое режимное производство. А по тем совковым правилам секретили все, хотя всем было известно, что там у нас и как. Тот же Лащенов сделал предложение по «Соколу» и оно было принято.
Это уже потом «подвели базис» под название - как позывной чувашского космонавта Андрияна Николаева. А на самом деле в команде в то время поигрывал, как говорилось «для пищеварения» зам директора городского гастронома «Сокол» Николай Павлович Ахлестин. Так вот там в подвале его гастронома собирались те, кто постарше и, попивая дефицитное тогда сухое винцо, придумали новое название для команды. Ну как было не уважить Палыча за его «сухарик».
А вот гастроном «Сокол» назвали в честь А. Николаева (точнее его позывного). А в Чебоксарах были магазины Чайка (позывной В.Терешковой) и Восток-3.
12 и 13 апреля в Ледовом дворце «Сокол» товарищеская серия «Сокол» — «Гранит»
Умер Игорь Звягинцев, защищавший ворота хоккейного клуба «Сокол» в 80-х годах
6-10 марта - Матчи непрофессиональной хоккейной лиги в Чебоксары-Арене и Новое поколение
27-28 февраля и 2-3 марта в Ледовом дворце «Чебоксары-Арена» домашние игры хоккейного клуба «Сокол»
84-летняя пенсионерка чуть не лишилась квартиры, поверив обещаниям родственницы
Как будут работать медорганизации Чувашии в майские праздники
С экс-сотрудницы ИФНС взыскали 6,2 млн за снижение налогов для стройфирмы «Устра»
Пешеход разбил стекло легковушки на проспекте Яковлева
Видео: Два глупых ДТП на Московском проспекте. Не много ли для одного утра?
Продам - двухкомнатную квартиру, Стартовая, поз. 2.23 (Стройка, 9 эт)
Продам - однокомнатную квартиру, Стартовая, поз. 2.23 (Стройка, 9 эт)
Продам - двухкомнатную квартиру, Стартовая, поз. 2.23 (Стройка, 9 эт)
Продам - двухкомнатную квартиру, Стартовая, поз. 2.23 (Стройка, 9 эт)
Jan 9 2017, 12:06 
