устал читать тему. хочу спросить, где в чебоксарах можно пройти обучение скалолазанию и получить документ о окончании?
Я думаю документа об окончании ты никакого не получишь, ибо обучение может продолжаться бесконечно, ведь совершенству нет предела, так и в этом спорте. Нужно заниматься, учавствовать в сорревнованиях, повышать свою квалификацию, в такое случае может заработаешь себе какой нибудь спортивный разряд. Сейчас как раз занимаемся присвоением разрядов по результатам прошлогодних казанских соррревнований.
5 декабря на конференции Федерации альпинизма России вице-президент федерации И.Т.Душарин, отвечающий за работу с армией и силовыми структурами в части горной подготовки, заявил, что молодые люди, подлежащие воинскому призыву 2010 года, из числа имеющих разряды по альпинизму и скалолазанию и желающие служить в горно-стрелковых частях ВС РФ, должны подать сведения о себе в ФАР через свои региональные организации.
Ой таки не советую вам в армии покзать что вы такой умный
Цитата
Журнал ЭКС Приключения Путешествия Экстрем 2007 49
Армия покоряет вершины. Сергей Шибаев С-Петербург
5 Августа МинВоды встретили +35. Ощущение сауны немного исчезло по пути на скорости 100км в час. Но только за Тырныаузом вечерняя горная прохлада сгладила горячую встречу с Кавказом. Я приглашон в качестве тренера-инструктора на эльбрусиаду Сухопутных войск ВС РФ. Организаторы наметили грандиозные планы, в которых покорение высшей точки Европы было не самым главным. Военным очень хочется, например, пострелять с вершины из миномета. Этому мешают орды штатских шпаков, которые буквально оккупировали гору, устроив в районе почившего в бозе «Приюта 11» настоящий Шанхай, Армия собиралась, было, решить проблему радикально привычным способом – попереть всех с горы к бениной маме, окружить район учений колючей проволокой с табличками «СТОЙ! Запретная зона. Стреляют без предупреждения» и заняться таки любимым делом. Но Алексей Юрьевич убедил верховное главнокомандование, что в этом случаи пропадет смычка, выраженная стародавним девизом «Народ и армия едины» и вообще «общественность не поймет» . Как бы то ни было, но аргументы поимели воздействие, и те штацкие, что в период с 5 по 15 августа смогли попасть на склоны и вершины Эльбруса обязаны человеку по фамилии Овчинников, подсадившему печень на этих убеждениях.
6 Августа Практически все инструкторы в сборе: Петр Леонов (старший тренер эльбрусиады), Андрей Швырев (ответственный за безопасность), Михаил Ишутин, Николай Киселев, Артур Кабисов, Дмитрий Люблинский, автор этих строк и два стажера Алексей Овчинников и Сергей Ведин . Чуть позже подъедит Роман Чупин. Встречаемся с полковником Ч.., начальником горной подготовки Сухопутных войск ВС РФ. Он произвел очень неплохое впечатление. Нам было объявлено, что созданию горных дивизий руководство страны и армии сейчас уделяет очень большое внимание. Что заклятые грузинские друзья уже давно собрали свои альпинистские кадры и под руководством американских инструкторов вовсю готовят национальные горнострелковые части. А где и против кого этим частям действовать? То-то…
Поэтому эльбрусская акция очень важна как в военном, так и в политическом плане. Поэтому бойцы в составе роты пойдут на вершину с полным вооружением. Поэтому таки будет стрельба из миномета. Мы начали выяснять нюансы: сколько человек будет у каждого в группе, каков опыт и подготовка бойцов, каков будет принцип единоначалия – ведь с нами пойдут и офицеры. «В горах, - говорит полковник, - вы – главные. Ваше слово приказ и закон. Я сам буду выполнять все ваши указания. Что касается бойцов, они не совсем новички, сейцпс тренировались, поднимались до 4000м, кое-что уже умеют. Вы эти умения должны оценить, закрепить и отшлифовать». Чуть позже мы набросали свой план работы на эти 10 дней. Выглядит, на мой взгляд, немного экстремально: на 3-й день поднимаемся на «3800», на 4-й – на скалы Пастухова, потом день отдыха в Терсколе и потом уже 3 дня попытка штурма. 15-го завершение мероприятия. Или – резервный день на случай непогоды. Завтра ледовые занятия в ущелье Шхельда и знакомство с нашими подопечными.
6 Августа Занятия на леднике Кашка-таш обогащают первыми впечатлениями. Большая часть бойцов «кошки» видела и даже ходила. Но совсем не много. Поэтому все как первый раз – начиная с того чем левая «кошка» отличается от правой. Заодно объясняем как правильно надеть на ногу «фонарик» - некоторые норовят засунуть ремешок под платформы «кошек». Бойцы с полным вооружением: пулеметчиками с пулеметами, снайпера с винтовками. Посмотрев как соседи начали заниматься с оружием, предлагаю своим оставить автоматы рядом с местом занятий и попробовать поучиться сначала так… По ходу знакомимся с отделением – оно именуется связкой. Кто и как у военных применил этот термин к группе из 8 – 10 человек, неясно. Как не ясен и принцип комплектования – в моей связке солдаты из разных взводов. Все контрактники – русские, кабардинцы, осетины. Взводный – лейтенант Рамиль из Дагестана. Хоть почти все участвовали в предварительных горных тренировках и восхождениях, но держать правильно ледоруб и пользоваться «спусковухой» им никто не объяснил. Оттого, что сразу надо перетранслировать массу информации, занятия проходят немного сумбурно. 8 Августа Выехали из Терскола, поднялись по канатке и разбили лагерь на левой гряде выше «Бочек», примерно на высоте 3800м. лагерь растянулся по гряде метров на 300-400. Только поставили палатки и уж было наладились вскипятить чай, кто-то из старших офицеров дал приказ построится всей роте. Вместе с рюкзаками, палатками, кухнями и коробками с сухим пайком. Сначала я воспринял это как розыгрыш. Потом понял, что «шуткам не учат в наших лагерях». Пошел разобраться в ситуации. Мне объяснили, что имеет ме6сто быть бардак: какие-то группы взяли 8 коробок сухпая, какие-то две; непонятно сколько у кого в наличии палаток и кухонь. Поэтому сейчас все имущество должно быть предъявлено, перераспределено и разгильдяям почистят мозги. Все мое альпинистское сознание протестовало против подобных действий: люди устали, потратили массу сил на расчистку площадок и установку палаток. Таскать рюкзаки, тяжелые кухни и коробки с продуктами взад-вперед и вовсе бессмысленно ведь старшие групп знают, у кого, что и сколько. Разобраться же можно на уровне командиров отделений – причем тут рядовые? Мои доводы о напрасности бессмысленной работы были отвергнуты – «в армии иная философия, и если солдата не стучать периодически жопой о камень, он вовсе распустится, а еще два-три раза установить палатки – значит по тренироваться в этом процессе». Естественно, недоумевал не только я, а все наши инструкторы. В альпинизме, в горах, мы все руководствуемся принципами целесообразности и безопасности. И в силу этих принципов в рамках восходительной дисциплины , к решению задачи прохождения маршрута, взятию вершины – подходим, исходя из оптимизации трудозатрат и нагрузок, восстановления сил и т.п. Иначе задача будет не выполнена. А горам наплевать, кто ты – альпинист-спортсмен, солдат воинской части, оленевод Бельдышев или олигарх Миллиардеров. Погоду и содержание кислорода на высоте не изменить приказом по части. Физиология на высоте одинакова для всех. Меж тем, поведение офицера занимавшегося накачкой собранных на снежной площадке солдат имело все признаки горной болезни. Инструкторы непосредственно наблюдавшие процесс разноса, горячо обсуждали «армейскую философию», а старший тренер в сердцах даже заявил, что если и дальше так будет продолжаться, то ему тут делать нечего и завтра он сваливает в низ. Памятуя о том как нас заверяли сами военные, что в высокогорной зоне именно инструкторы руководят всей жизнью и действиями подразделений раздражение Леонова можно было понять. Опять же: офицеры поднялись налегке ВТО время как солдаты тащили вес килограмм под – 45 еду, бензин, кухни, амуницию, радиостанции, общевойсковое снаряжение и личное включая массу ненужных вещей типа ледовых молотков, спусковух, жюмаров… Когда я спросил почему они не оставили ненужное в низу мне пояснили: вдруг в казарме сопрут. А старшина по какой-то причине снаряжение на склад на хранение не принимает. Потом мы по новой установили палатки и занялись, наконец приготовлением обеда. Люди находясь уже часа полтора-два на высоте, не сделали еще ни глотка чая. Готовка горячего открыла новый аспект подготовки. В нашем распоряжении имелись два комплекта компактных полевых кухонь. Туда входили два алюминиевых бачка (2,5 и 3,5 литра), поварешка из нержавейки обыкновенный 30-сантиметровый кухонный нож, плоская 2,3 – литровая фляга для бензина и примус «Шмель, который назывался «Дастан тип1» и был изготовлен на улице Байтик Батыра в городе Бишкеке. Все это добро упаковывалось в коробку из нержавейки которую можно использовать как печку, растапливая в ней костерок из щепок. Общий вес кухни 7,5кг. Причем печка-коробка весит тяжелее, чем все остальное вместе взятое. Набор выпущен в 2002-м и, конечно не для горных условий. Выяснилось что из всего отделения пользоваться примусом умеет пара человек. Несмотря на мои объяснения парни предпочитали радикальный метод: спускали немного бензина и потом коптили кастрюли на факеле им. Газпрома. Из 2-х примусов реально работал один: второй даже с качественным разогревом пыхал. После обеда наш отряд двинулся наверх. Связки выходили по готовности с небольшим интервалом. Солнышко светило во всю. На кануне стало известно, что обещанную солнцезащитную мазь так и не подвезли. Вечером инструкторы, понимая во что это выльется, сбросились и купили в местной аптеке 4 флакона солнцезащитного крема. Правда с фактором 12. Но все же это лучше чем вообще ничего. О гигиенической помаде речь и не шла – «здесь вам не Киркоров - здесь климат иной» Первые 3-4 связки вышли в этот день метров на 150 выше «Приюта 11». Я привел своих на «Приют» пологая что этого в полнее достаточно для первого дня и общего набора под 2км.Пока осмотрелись с серенького неба закапало, и я повел связку вниз. Немного позже распогодилось вечер был спокойным и солнечным. Однако давление упало, и к вечеру головная боль у половины отделения перешла в сильную головную боль. Тут возникла еще одна суровая реалия армейской действительности. Так как мы были крайней связкой с низу то нам и крайнему отделению с верху был дан приказ – выставить на ночь боевое охранение дабы ваг ни-ни и т.д. И вот парни сменяя друг друга каждые два часа вылезали в ночь побдеть на улице. Разумеется отдых после трудного дня перед еще более трудным днем был условен… 9 Августа . Около 9 часов утра мы вышли из лагеря чтобы подняться до скал Пастухова. Набор километра высоты дался не легко. В верхней части правой скальной гряды за «Приютом» боец за бойцом стали отваливать в низ. В итоге с дистанции сошло человек 10. Но мы все таки за четыре часа к 13.00 выползли на верхнюю границу скал. Здесь среди ранее вышедших связок царило бурное оживление: бойцы фотографировались с девушками из ЮАР среди которых был и один негр. В 14 часов повалили в низ. В это время с Эльбруса спускались последние его покорители – в основном хомцы которым досталось от горы под зад. По пришествии в лагерь бойцов охватила эйфория. Они почувствовали себя лучше и решили, что хорошего не должно быть понемногу. Вечером часть моей группы была весьма оживлена; приняли - догадался я. Еще на кануне они аккуратно поинтересовались, какое действие алкоголь производит на высоте, сказали что у них «немного есть» и предложили разделить компанию. Я отказался за отсутствием желания, посоветовал употреблять не водку а коньяк и не более 50гр в одно ротовое отверстие. Они внимательно выслушали, но по поводу 50гр., видимо решили, что я пошутил. Уже весь лагерь утих и только у нас шел оживленный разговор на тюрских наречиях. Часов в 10 все же легли опять выставив боевое охранение. В этот день подвезли бензин для примусов (который у нас был на исходе), а также налобные китайские фонарики – подделка под 4-х режимный Petzel с 12 диодами. 10 Августа 04.30 утра. Просыпаюсь от порыва шквального ветра. Палатку трясет. Задеваю спальник и понимаю, что от с наружи влажный. Боец рядом храпит, перекрывая завывания ветра и ни чуть не реагируя на все штормы и ураганы мира… Недолго думая вылез наужу и подтянул оттяжки, закрыл вентиляционные окошки и полез обратно в палатку, в спальник, думая о том какая это замечательная палатка Saleva Denali 111, если в ней жить на пляже или съездить на выходные за город на пикник. Маленькие тамбуры, отсутствие юбки и широкий вентиляционный пояс-сетка, который проходит по периметру всей внутренней палатки, давая ветру и влаге возможность свободно проникать во внутрь (почему спальник и был влажным) – все это делает ее совершенно непригодной для жизни в высокогорье. Осталось загадкой почему ее назвали по имени одной из самых суровых гор мира? С этими думами я заснул. А в 7 утра уже позвучала команда «подъем» В 9 часов мы сняли лагерь и за час сорок перебазировали его на «4400» на левую гряду выше «Приюта11». Там установили палатки, оставили пару дневальных и побыв около часа пошли в низ. Перед спуском каждой группе выдали, по мешку для мусора которые мы наполнили и спустились к канатке.(Вообще по части экологии бойцы не заморачиваются: все бросается на землю. Проведенные беседы дают эффект только на ближайший выход и в радиусе твоего внимания). Часть лишних вещей включая громоздкие печки-кухни, мы спустили в Терскол, где оказались часа в 3 дня. Я радовался тому, что послезавтра ребятам придется подниматься наверх на легке. Спускаясь на подъемнике в компании офицеров я выразил надежду, что солдатам в предстоящий перед восхождением день отдыха дадут выматься и как следует поспать. «Конечно! – радостно сказали офицеры. - Мы сегодня же в баню» 11 Августа День отдыха прошел быстро и немного бестолково. Около 10 утра за нами зашли и пригласили пообщаться с приехавшим генерал-лейтенантом Евневичем, заместителем главнокомандующего Сухопутными войсками страны, курирующем подготовку горно-стрелковых дивизий. Валерий Геннадьевич известный еще со времен войны в Приднестровье боевой офицер, Герой России, участник переговоров в грузинско-оситинском конфликте, которого Саакашвили после первых этапов переговоров объявил персоной нон-грата в Грузии. Пошли Алексей Овчинников Петр Леонов и я. Нас привели в конференц-зал, где генерал проводил нечто вроде политбеседы с командирами взводов и отделений на предмет важности восхождения на Эльбрус. От генерала веяло непреклонностью и решительностью. Руководители потенциального противника были объявлены умственно и психически не состоятельными людьми. Было доведено до сведения, что в Грузии уже с прошлого года, работает лагерь подготовки горных стрелков, куда набирают в основном сванов, и те проходят обучение под руководством американских, французских и немецких инструкторов, служа за 800 долларов в год. В общем, «а до войны вот этот склон …ский парень брал с тобою». Были недобрым словом помянуты и ваххабиты, которые, как пояснил генерал которые через мулл пытаются взять под контроль не только духовную но и светскую жизнь с экономикой в Дагестане и Ингушетии и т.д. «Представляете – проиллюстрировал свой тезис генерал едим мы в Ботлих останавливаемся на дороге купить воды. Стоит один киоск дальше другой третий. В первом работает первая жена муллы, во втором вторая, в третьем третья». «По этому – заявил генерал мы создаем отдельную альпийскую роту аналогов которой нет негде в мире. Я знакомился с подразделениями горных стрелков в Германии, Швейцарии, Франции. Они не работают на таких высотах, у них нет такого классного полигона как наш Дарьял. Теперь пришла пора показать, что в России возрождаются горнострелковые части. Рассказать об этом всему миру. Пусть знают, завидуют и боятся» На вопрос к нам какое впечатление от знакомства и работы с горными стрелками, Алексей кратко ответил в том духе, что все идет по плану, но есть отдельные недостатки. Потом генералу продемонстрировали образцы не качественного снаряжения. Все это «добро» выложил на сцену начальник горной подготовки армии. Евгенич взял в руки ледоруб с погнутым клювом и раздраженно спросил майора: «А кто несколько месяцев назад меня уверял что это лучшее снаряжение из того что существует?» Майор стал оправдываться в духе того , что «и на старуху бывает проруха» Погода в Инете предсказывала вечером 11-го числа дождь (который и шел) 12 и13 августа - хорошую погоду, 14 –го – ухудшение. 15-го учение-альпиниада заканчивались. 12 Августа В шесть утра за окошком висел плотный туман и капало. На душе тоже было муторно. К 6:30 мы пошли к столовой с собранными рюкзаками, благо туда класть было особо нечего. Тут развеялось, выглянуло солнце. После завтрака роту выстроили на плацу. Евгенич напутствовал служивых и вручил государственный флаг России и флаг Сухопутных войск страны – на красном фоне два скрещенных меча и бомба, которую кто-то тут же метко окрестил ананасом. Да, в плане стилистики и геральдического дизайна на до потенциальных противников из US Army, ой как еще далеко. Вот у кого не грех поучится в плане форменного стиля с его эмблемами знаками и прочей атрибутикой, от одного вида которой пацанов тянет в ряды Army. У нас же пока берут только тульей фуражки, с которой по высоте и ширине соревнуется только лицо владельца. Тут же, на плацу, всем участникам предстоящего восхождения вручили часы «Командирские» с гравировкой «Эльбрус 2007». Проехали на маятнике обе очереди и со¬брались у креселки на «Мире». Кроме нас - никого. Креселка стоит - и ни души. Ну да ладно: солнце, тепло и сухо. Солдат орлом взвивается: курит, смеет¬ся, позирует фотографам. Меж бойцами ходил какой-то дедушка, заботливо поправлял им наплечные лям¬ки и застегивал фастексы. Как я понял, это был конструктор нововыданных бойцам мешков с пришитыми лямками, кармана¬ми и разнообразными ремешками. Эти си¬дора в желто-коричневых разводах счита¬лись рюкзаками. Так, во всяком случае, было написано на бирке. Минут через 20 стояния на «Мире» все начали как бы удивляться, что канатчика (которого еще накануне должны были пре¬дупредить) имеет место не быть. Потом минут стало тридцать. Потом сорок. За это время потенциальный противник уже бы занял полприэльбрусья... Так один ленивый балкарец остановил целую роту во главе со всем командовани¬ем. И не надо никакого высокотехнологич¬ного снаряжения, спутниковой связи и тре¬нировок по преодолению горных склонов. "Один балкарец, которому влом было вый¬ти в воскресенье на работу(оплаченную) к 9 часам. И кранты всем Сухопутным си лам! Наконец этот тристаспартанец по¬вился. Тихо скользнул в свою будку, тихо включил машинку, и армия поеха¬ла на штурм. Наверху стали разбираться по груп¬пам-связкам. Заставляю своих все убрать в рюкзаки, приторочить ору¬жие - чтобы в руках были только пал¬ки. Убеждаюсь, что рюкзаки опять ве¬сят под 40 кило - а нам сними переть сейчас на «4400», набирая разом два километра высоты. Кроме большого рюкзака у многих впереди еще малень¬кий штурмовой рюкзак, тоже чем-то на¬битый. Плюс оружие. Каски (слава богу, стальные заменили на кевларовые), раз¬грузка с рожками. Ручные пулеметы, гра¬натометы... Матерюсь. Помогаю переукладывать сидора. Боец достает все из мешка: кучу нового, выданного, видимо, вчера барах¬ла - тайваньский термос, корейскую круж¬ку-нержавейку, какую-то импортную фля¬гу рейнджера, сухпай. Всё в упаковке! В коробках. Даже бирки не оторваны. «Зачем, - спрашиваю, - тащите это все наверх? Помойку там устраивать? Зачем этот лишний вес - ведь сколько рассказы¬вал про борьбу с каждым граммом? Не¬ужели самим в радость переть это все на" горбу?!». Хлопают глазами. Чего-то не по¬нимают... Подходит кто-то из старших офицеров и сообщает, что тяжелые вещи типа печек и вторые рюкзаки можно оставить здесь - поднимут на ратраке. Мы опять переукладываем рюкзаки, до¬ставая назад кухни. Долго не могли уйти с «Бочек»: всё при¬лаживали снаряжение и оружие. Наконец тронулись. Зашли, в итоге, до¬вольно бодро, хотя ребята опять тянули вес кило на 30... Пришли в лагерь где-то во втором часу. Я сразу уложился в палатке, бойцы, по обыкновению, разложили вещи и продук¬ты вокруг да около. Вскоре, все сморен¬ные солнцем и усталостью залегли по па¬латкам.;. Время шло к вечеру. С тех пор как мы пришли в лагерь, минуло уже часа четыре, но до сих пор грузы, что должны были поднять ратраком, находились неиз¬вестно где. Главное, что там были кухни, и мы не могли ничего ни сготовить, ни по¬пить горячего. Отчасти удалось переку¬сить тем сухпаем, который выдали каждо¬му. Там были саморазогревающиеся каши, и я с удовольствием съел тушеную капус¬ту со свининой. Но все же, как вы понима¬ете, хотелось чайку. Тем более что в этот раз у нас было вдоволь свежих лимонов. Наконец, около 18 часов, мимо нас к штабной палатке проурчал ратрак. И тут же поступила команда строиться с оружием. Мои бойцы лежали, сморенные крепким сном, и командирам пришлось приложить немало матерных усилий, чтобы связка двинулась к месту построения. Я понял, что сейчас-таки начнутся уче¬ния, которые были запланированы воен¬ным начальством еще вчера: стрельбы из пулемето-минометов, окапывание и ма¬невры. Мы- инструкторы- высказывали неодобрение подобным подходом, ибо это явно перегружало людей, поднявшихся с утра на 2 км (Терскол 2300 - лагерь 4400) и планирующих в ночь выходить на вершину. Нас заверяли, что все это будет вкратце и без излишних напряжений. Мол, часа в 2 начнем, до 4-5 покричим «ура» и разой¬демся отдыхать и готовиться к штурму. Но день практически прошел, и я, было, подумал, что либо возобладал разум, либо сбой графика выхода отряда на ночевки привел к отмене игр в солдатики. И вот те¬перь, поднимаясь к штабным, по возник¬шей вокруг суматохе понял, что сейчас, когда уже надо ужинать и ложиться спать, людей опять начнут гонять строем и без. Все это, кипевшее во мне, я вылил на старшего тренера, стоявшего в куче старших офицеров. Смысл моих эмоциональных тезисов был в том, что если главной задачей мероприятия является восхождение на Эльбрус, то сейчас надо ужинать, ложиться с пасть и ночью выходить на гору. Если главной задачей являются ТВ-съемки стрельбы и рытья окопов, то надо сейчас стрелять, рыть окопы и утром спускаться вниз. Во время моей гневной тирады один из командиров, стоящих метров в полутора ко мне спиной, повернулся, и я увидел, что это Евневич. С не то интересом, не то удивлением он смотрел на меня, и я, довершая мысль, заявил уже ему: люди наполовину обессилены и небоеготовны, связка до сих пор не ела горячего; какие могут быть учения, если через 7-8 часов надо выходить на штурм? «Не волнуйтесь, - сказал генерал, - мы всего лишь хотим выяснить состояние личного состава. Кто готов к восхождению, кто нет. А стрельбой и окопами будут заниматься те, кто не идет наверх. Остальные после проверки будут направлены отдыхать». Я остыл, да и Петр Георгиевич страстно увлек меня к инструкторской палатке, обнимая за плечи и успокаивая: «Сережа, тихо, спокойней! Сейчас попьем чайку, все будет хорошо». Мы сели пить чай. Чуть позже к нам подошли телевизионщики. Ребята были экипированы как опытные восходители. Видавшие виды флиски, пуховики… Вот только что-то вид у них был не боевой. Они стали жаловаться, что накануне малек перебрали и сейчас колбасит так, что стендап никакой извилиной не осилить. «Ничего, - ободрил их неунывающий Петр Георгиевич, - сейчас по 50 грамм коньячку – и сразу легшее станет». «А что, - сразу вспыхнули гости, - можно?» «Не можно, - отечески продолжал Георгиевич, - а нужно. Но только по 50. Чтоб сосудики лучше работали». «Вот ек-ковалек, - распереживались гости, - а нам-то сказали, что наверху нельзя. Ни-ни. Ни капли». Ободренные, они решили скорректировать еще кой-какие нюансы жизни в горах. «А вот, мужики, скажите, как лучше лечь – поверх спальника или вовнутрь?» Ишутин, хлебавший суп, чуть не поперхнулся и искренне сказал: «Вовнутрь, конечно». «Но ведь внутри дышать будет тяжело», - засомневался телевизионщик. «Ничего, - успокоил его Ишутин. – Даст Бог, выдюжите…» Тут к столу подошел Евневич. Ему налили те же самые 50, предложили поесть и почаевничать. За ужином получилось небольшое интервью: генерал рассказал, что роту начали формировать и оснащать с нуля месяца четыре назад из обыкновенных что ни на есть солдат и офицеров. И вот результат: за столь короткое время была сформирована боеспособная часть, готовая к покорению пятитысячных высот. Что было много препон. Что враги не дремлют. Что он лично успел посетить ряд центров подготовки горных стрелков европейских стран и там не увидел ничего сверхъестественного… После чая я спускался в расположение связки. Часы показывали половину восьмого. По моей просьбе собрали людей, и я провел подробный инструктаж по порядку действий, одежде, снаряжению и подготовку выхода. Предупредил, чтоб с вечера была набрана вода и еще лучше – заполнены чаем термосы. Попросил назначить дежурного. Предложил каждому подготовить перекус. Потом около часа ушло на приготовление ужина. Термосы, по моим наблюдениям, заполнила лишь половина группы. На том и разошлись. Еще около часа продолжалось устройство на ночлег. Около 22 часов почти все угомонились (охранение в этот раз не выставлялось). В час ночи у спящего рядом со мной лейтенанта зазвонил будильник. На дворе стояло 13-е число. 13 августа. «Скачков, есть спич¬ки?!» - кричит лейтенант наружу. Лежавший ближе всех нас к выходу сер¬жант уже как минут 20 покинул палатку и возится снаружи. «Нет, товарищ лейтенант, нет», - отвечает с улицы Скачков. «Нет - так найди», - бурчит лейтенант. Проходит еще минут 20. Скачков как будто вышел в откры¬тый космос, а не из палатки. А, главное, я не слышу гудящего примуса, сулящего кружку горячего чая и ложку какой-нибудь каши-размазни. Намекаю лейтенанту, что хорошо бы кому-то заняться примусом - время тик-так. Лейтенант кричит: «Скачков, где спички, трах-тибидох?! И почему ты еще примус не разжег, тибидох-тибидох?» Скачков понуро объясняет, что спичек за это время не прибавилось, а про примус ему ничего не говорили. Лейтенант, наконец, сам выбирается из палатки, обещая, что у пулеметчика очень мало шансов дожить до рассвета и конца контракта. Скачков к этому, видимо, уже привык, и на голос его не возьмешь. Вылезаю и я в течение 10 секунд понимаю, что «yes!»: небо в звездах, слабый ветерок, не холодно ни разу. То, что надо! И не зря я несколько раз просил накануне Эльбрус быть к нам, дуракам, благосклон¬ным - мы ведь беззлобные и безвредные. И не стяжательства ради премся наверх... Я отправляюсь справить надобности, на¬зываемые естественными, возвращаюсь к палаткам и понимаю, что выходить придет¬ся без горячего. Внутри возникает старый мотивчик- «Ты в армии»... Проходя мимо палатки рядового Коли Мехова, вспоминаю, что он с вечера загру¬жал в термос кофе, и я ему еще посовето¬вал не жалеть лимон и сахар. «Коля, - спра¬шиваю, - как насчет кофейку?». «Сейчас, Сергей Алексеевич!» - он протягивает тер¬мос. Понимая, какой долгий день нам пред¬стоит, выпиваю только с полчашки - этого хватит, чтобы внутри проснулся ливер. Часы меж тем показывают полтретьего, и я с тревогой наблюдаю, как растет число фонарей наверху, у штабных палаток. По замыслу наших начальников в 2 часа мы должны были собраться, как всегда пере¬считаться и колонной двинуться наверх. Начинаю подгонять ребят - последними плестись тоже не хочется. Собираются медленно. Но верно. Без пяти три мы на лужайке сбора. Вокруг немного сума¬тошно. Кто-то ругается, кого-то не могут найти. Для выхода почти ста человек - нормальная обстановка. Первые два от¬деления трогаются по склону. Мы стоим, так как выясняется, что у пары человек «кошки» так и не подогнаны. Я не дерга¬юсь: по крайней мере, еще 2-3 группы во¬обще не подтянулись на поляну. Мы, наконец, готовы. Назначаю крайних, и трогаемся. Первый сложный момент: дойти до скал Пастухова. Организм только врабатывает¬ся, начинает дышать, а высота, ветер и до¬вольно крутой клон уже тут как тут. Идем зигзагом. Снизу видны фонари¬ки вышедших с «Приюта». Чуть позже раздается рокот мотора, и под ска¬лами Пастухова нас догоняет ратрак, откуда выпрыгивают ратраковосхо-дители. Хорошо ребята устроились: с Азау на канатке до «Мира» и «Бо¬чек», потом на ратраке до «При¬юта», потом на тракторе же - к «Пастухову». Там скакнул всего-то на 800 метров и бегом обратно на ратрак. Из 5600 м всего 800 подъе¬ма - ни хрена низачот, товарищи бур¬жуины. Будь вы наши, будь ихние... А мы честно прём в склон и ветер. Выше он становится холоднее, но все же терпимо. Я как-то поднимался тут ночью в одиночку, и температура была градусов под 20, и ветрюга жег не по-деццки. Вот это было шоу «Последний герой». А сейчас, дай бог, минус пять. Вот повезло, так повезло… Тем не менее, кто-то из колонны отваливает вниз – двое, еще двое, еще… Делаем остановку-передышку. Парни, вроде, идет ничего. «Ничего, парни, - приободряю их, - кто дойдет до Пастухова – дойдет до верха». Замечаю, что Мехов идет с одной рукавицей – вторая рука голая. Достаю из рюкзака запасные гортексовые рукавицы. Одну сую ему, вторую - радисту Аслану; у того, видно, мерзнут руки. «Лов Альпайн» - хорошие поларовые рукавички, но тут их продувает насквозь. Лейтенант жалуется, что ветром выдувает подмышку и спину между рюкзаком. «Доставай грелки, - говорю ему. - Боль¬шую - себе на мерзнущий бок, а маленькую дай радисту в рукавицу». Офицерам выдали такие мягкие каталитические грелки: с пол-ладони и с ладонь. Разминаешь их и пристраиваешь, куда пора. Долго лейтенанта уговаривать не надо. Трогаемся дальше. Мы уже идем не колонной, а группами. Но все на виду у всех. Пересекаемся курсами с большой группой иностранцев. В темноте пара наших бойцов пристраивается к ним. Мы долго не можем понять, куда они делись. Из-за ветра никого не докричаться и в темноте ничего не различить. Достаем мобильники, созваниваемся, выясняем ситуацию. Даю указание отставшим идти с той группой. Понемногу начинает светать. Это довольно переломный момент в восхождении на Эльбрус – когда становится просто видно, где ты и куда идешь. Становится красиво. Немного теплеет. Стихает ветер. Наши все упрямо идут по Косой – тоже весьма нудный участок. Да и высота уже на 5000 – дышится тяжелее. Ближе к седловине перехожу на режим: 40 шагов- 10 секунд отдыха. Наконец седловина. Мы еще в тени. А замерзшие стайеры выползают под склон Запад¬ной - там уже солнышко. Виду многих бойцов не очень: блед¬ное лицо и синие губы. Но некоторые хорохорятся в виду вершины и солнца. Часть моих бойцов рвется на Западную. Я поначалу их убеждаю пойти на Восточ¬ную - всё полегче, да и вид оттуда краси¬вее - но им надо выше. Отпускаю с общей группой. В нашей группе, собирающейся на Восточную, из моих остается только пуле¬метчик Скачков. И где-то сзади все еще поднимаются Мехов и лейтенант. Мы еще с полчаса ждем отставших и на¬конец выходим группой человек в 20. Кто-то вместе с Андреем Швыревым остается на седловине. На вершину мы вышли часов в 10. Тут армейцы и отвели душу...
14 февраля пройдут сорревнования для новичков, могут учавствовать все желающие! отличный шанс попробовать себя в этом деле и просто весело интересно провести время!
...бываю,редко,лазею, что тянет ен знаю, самопокорение? каждый раз когда лезу, думаю Кокого черта? Приятно быть страховщиком, чувствуешь ответствееность
...бываю,редко,лазею, что тянет ен знаю, самопокорение? каждый раз когда лезу, думаю Кокого черта? Приятно быть страховщиком, чувствуешь ответствееность
скалолазание, это не только техника лазания, но и техника страховки)))
--------------------
Когда мне грустно, когда мне темно- я слушаю громко группу "Кино"
14 февраля пройдут сорревнования для новичков, могут учавствовать все желающие! отличный шанс попробовать себя в этом деле и просто весело интересно провести время!
тоже очень хочу поучавствовать!!!!
--------------------
Когда мне грустно, когда мне темно- я слушаю громко группу "Кино"
С 31 мая по 2 июня в Центре развития маунтинбайка Открытый чемпионат и Первенство Федерации каратэ России версии WKC
18 мая в Центре развития маунтинбайка Республиканские соревнования «Новое поколение»
14 мая в с. Красноармейское Соревнования по легкой атлетике (кросс) памяти В. Иванова
5 мая - Воскресенский забег в роще Гузовского. Пробежки на 1-3-5-7 километров
Жителя Козловки осудили на 13,5 лет за поджог знакомой. Женщина скончалась в больнице
Основные чебоксарские улицы очистили от песка. Наносят разметку
В Чувашии число новых случаев ковида за неделю уменьшилось почти вдвое
Новый песок, сторожа и спасательные лодки: в Чебоксарах начали готовиться к пляжному сезону
В Урмарском районе школьный автобус «забыл» забрать первоклассника после уроков
Продам - двухкомнатную квартиру, пр. Ленина, 32 (Жилой дом, 5 эт)
Продам - однокомнатную квартиру, Лебедева, 68 (Жилой дом, 7-8 эт)
Продам - трехкомнатную квартиру, Ярмарочная, 3 (Жилой дом, 9 эт)
Продам - четырехкомнатную квартиру, Л.Комсомола, 68-1 (Жилой дом, 9 эт)
Sep 17 2009, 10:39 
