…
Обсуждали ли вы в Администрации президента вопрос работы Telegram в России? Исчерпан ли, на ваш взгляд, вопрос или будет вторая волна, уже на уровне силовых структур?Роскомнадзор ни с кем не советуется, когда воюет с Telegram. Он самостоятельно принимает решения, и мы — также как и вы — получаем историю по факту. У меня есть две точки зрения: как чиновника и представителя интернет-индустрии.
Как чиновник я могу сказать, что это работа Роскомнадзора, он пытался добиться того, чего хотел. Я бы не добивался, потому что включение в реестр организаторов распространения информации — дело десятое. Но Жаров действует в рамках закона, и мы можем ругаться на него сколько хотим. Хотя устраивать из этого шоу, может быть, и не стоило.
Как представитель интернет-индустрии я вижу, что проблема законов по регулированию интернета заключается в том, что законодатель исходит из позиции — они исполняются и, более того, есть возможность их исполнить. Поэтому я все время хочу донести до законодателей, что при принятии законов о регуляторике интернета первое и самое главное, на что им надо обращать внимание, — это исполнимость закона. Невозможность исполнить закон дискредитирует и законопроект, и законодательный процесс, и власть. И мне обидно из-за законов, которые, несмотря на заявления Владимира Владимировича Путина, не выравнивают, а ухудшают наши позиции, оставляя позиции зарубежных компаний без изменений.
У Жарова (Александр Жаров, глава Роскомнадзора. — RNS) не лучшая работа в том смысле, что ему приходится возиться со многими крайне отрицательными вопросами, а не красивыми историями. И я думаю, что в случае с Telegram он сделал максимум из того, что можно было сделать. Я не уверен, что это была лучшая история, не только Роскомнадзора, но и российской регуляторики в целом. Но мне представляется, что первопричина подобных тем — принимая законы, устанавливая правила и регуляторику, Госдума исходит из того, что есть механизм их исполнения. Но его нет.
История с Telegram вряд ли добавила чиновникам очки. Но что меня больше всего расстраивает — что все эти законопроекты, не достигая цели, ставят огромный минус власти. И если мы остановим любого человека на улице и спросим, как он относится к инициативам госорганов с точки зрения регулирования интернета, он ответит: «Ну, козлы!».
Украина, например, никого не дергала, не уговаривала — просто взяла и разом решила вопрос. Украину беспокоили «ВКонтакте» и «Яндекс» — они исчезли из их информационного поля.
Поэтому, когда ставятся какие-то задачи, их, конечно, надо решать. Но не нужно «отрезать хвостик у спаниеля по кусочкам». К тому же беда нашего законодателя в том, что он «отрезает хвостик не у того спаниеля». Если сейчас поговорить с депутатами Госдумы, они расскажут, как осуществляется регулирование. Но беда в том, что они вводят это регулирование только для наших компаний. А зарубежные как были, так и остаются вне правового поля. В истории с Telegram первопричина истории — нечеткое решение наших законодателей.
Спустя несколько недель после того, как я был назначен советником президента, меня спрашивали, как я вижу будущее Telegram. Моя позиция не изменилась: я считаю, что в конечном итоге он будет сотрудничать с госорганами. С каждым разом он подходит к этому. У Жарова была более сильная позиция. Даже сам Дуров (Павел Дуров, основатель Telegram. — RNS) говорил: «Мы же удаляем каналы, зачем вы к нам пристали». Но мы прекрасно понимаем, что ни у кого не хватит компетенции определить, действительно ли тот или иной канал является террористическим. Тем не менее в конечном итоге Telegram реагирует на обращения — это и есть регуляторика.
По большому счету Павел уже практически встроен в правовое поле. Будущее Telegram однозначно: если он не будет сотрудничать с государствами, он не будет закрыт, но в этих государствах он будет заблокирован, ограничен. Надо воспринимать это так, что эпоха анонимности заканчивается, на смену ему приходит термин приватность, он ничем не хуже для частных граждан. Приватность — это защита частной жизни, анонимность — возможность спрятаться вообще.
Как бы поступил я?
Секрет популярности Telegram в России связан с тем, что все наши чиновники обитают в нем. Лично я вообще не знаю министров без Telegram. И если завтра выйдет постановление правительства или разъяснение Роскомнадзора о том, что чиновники РФ обязаны использовать в своей работе только те ресурсы, которые сотрудничают с властями страны, вопрос будет решен уже послезавтра. И если вы после этого увидите меня в Telegram, вы же сразу сделаете скриншот, поднимите шум: как же так, Клименко в Telegram?! И все, сразу статья в газете.
Вес и сила Telegram, как и любого интернет-ресурса, — это не технология как таковая, а аудитория. Без аудитории мессенджер ничего не значит. По большому счету, если завтра все перейдут в ICQ, ничего не изменится, может, ее надо было бы переименовать посерьезнее…
Я всегда говорил, что государства рано или поздно построят свои виртуальные «таможни». США ее уже построила, она называется «деньги» — все основные ресурсы принадлежат Америке, работа на территории Америки без раскрытия информации невозможна. Даже если ваша юрисдикция не американская, когда вы выходите на биржу США, вы обязаны публиковать массу документов. И по большому счету де-факто все компании, которые находятся в США, сотрудничают с американскими властями. Поэтому они свою безопасность обеспечили. Китай обеспечил информационную безопасность жесткими стенами. Остались Европа и Россия.
На фоне заявлений о возможной блокировке Telegram, в ИРИ заявляли о фактической готовности мессенджера для переписки чиновников. На каком этапе сейчас находится проект?Мы его обкатали. Сейчас необходимо проработать процедуру, как чиновников переводить на «госмессенджер». Потому что даже если мы завтра его запустим, не определив этот порядок, никто на него не перейдет без своего рода принуждения и работать, соответственно, не будет.
Потому что
на текущий момент на 90% «госмессенджером» является Telegram, а еще на 10% — WhatsApp.
Я постоянно общаюсь на эту тему с Николаем Никифоровым (министр связи и массовых коммуникаций. — RNS), поэтому сейчас мяч на стороне Минкомсвязи. Но у министерства полно дел и без нас. Давайте честно: интернет для Минкомсвязи — это головная боль. Может, не такая сильная, как тарифы, частоты, кабель, «Почта России». Но я думаю, вопрос с «госмессенджером» скоро решится. «Цифровая экономика» всем кажется настолько красивой темой, что использование «госмессенджера», скорее всего само всем станет интересно.
…